— Из документов я понял, что иск против вас был возбужденчерез одиннадцать месяцев после аварии. До этого вам были предъявленыкакие-либо требования?
— Нет. Но дело в том, что поначалу эта женщина не обратилавнимания на свою травму, не предполагала, что это что-то серьезное. Как японимаю, вначале это ее не очень беспокоило, но потом стало хуже. Онаобратилась к доктору, который назначил ей обычное лечение, не задумываясь о том,в чем причина болезни. Наконец она попала к специалисту, который и объяснил ей,что у нее начались осложнения от травмы позвоночника.
— И причиной этого была автомобильная авария?
Он кивнул.
— И после этого она взяла адвоката и возбудила против вас дело?
Он опять кивнул.
— И ваша страховая компания заключила с ними соглашение?
— Именно так.
— По вашему предложению?
— На самом деле я был очень удивлен сложившейся ситуацией. Яне хотел, чтобы моя страховая компания выплачивала ей деньги, во всяком случаекрупную сумму.
— Почему же?
— Я не считал себя виновным в том, что случилось.
— Почему?
— Ну, знаете, как это бывает. Мне казалось, что скореевиновата она, чем я. Я готов признать, что пытался проскочить на красный свет ивыехал немного вперед, но все равно она в не меньшей степени была виновата.Вначале мне вообще показалось, что ничего серьезного не случилось. Мы разбилипару фар, помяли бамперы и пробили дыру в радиаторе моей машины. Она выскочилаиз машины, такая бойкая и шустрая, и я подумал, что сейчас она начнет ругаться,но она только рассмеялась и сказала: «Ах вы гадкий! Вы не должны были ехать накрасный свет».
— А что вы сказали?
— Я сказал ей: «Ах вы гадкая, вы не должны были проезжатьперекресток со скоростью сорок миль в час».
— И что потом?
— Потом мы записали номера машин, обменялись визитнымикарточками. Вокруг нас собралось несколько человек, которые давали нам советы,а потом кто-то закричал, чтобы мы очистили перекресток. Вот, пожалуй, и все,что было.
— Вы заключили с ней какое-нибудь соглашение?
— Она так и не прислала мне счет.
— А вы не посылали ей счета?
— Нет. Вначале я ждал, что из всего этого выйдет. Потом,когда ничего не произошло, сказать по правде, я уже забыл об этом, когда вдругпротив меня было возбуждено дело.
— Сколько заплатила ваша страховая компания?
— Не знаю, могу ли я это сказать без их разрешения.
— Почему?
— Ну… видите ли, это была довольно приличная сумма.Очевидно, у нее действительно был поврежден позвоночник.
— Я бы все-таки хотел узнать, что это была за сумма.
— Знаете, что я сделаю, — сказал он. — Я позвоню завтра всвою страховую компанию и спрошу, нет ли у них возражений. Если нет, я позвонювам в офис и все расскажу.
— Вы не могли бы назвать мне вашу страховую компанию?
Он улыбнулся и покачал головой:
— По-моему, я сказал вам все, что мог, по крайней мересейчас.
— Это интересный случай, — заметил я.
— Лично мне интересно, — сказал Каллингдон, — что именно вырасследуете. Вы считаете, в этом деле что-то было нечисто?
— Не забивайте этим себе голову. Может быть, я простопроверяю, каково в целом ее финансовое положение.
— Да, понятно, — сказал он. — Что ж, скажу вам, мистер Лэм,если только она не растратила эти деньги по-глупому, ее кредитоспособностьдолжна быть очень приличной, в пределах разумного. Она получила порядочнуюсумму от страховой компании.
— Спасибо, — поблагодарил я. — Значит, завтра вы свяжетесь сними, а потом позвоните нам в офис и назовете сумму — если, конечно, устраховщиков не будет возражений. Договорились?
— Хорошо, договорились.
Мы пожали друг другу руки. Я спустился к машине агентства икак раз включил зажигание, когда сзади меня к тротуару подъехала еще однамашина и остановилась. Из нее вышла изящная молодая женщина со стройнымибедрами и легкой походкой. Я глянул на нее пару раз, и тут же узнал ее. Этобыла продавщица сигарет из «Встреч у Римли».
Я выключил зажигание, закурил и стал ждать. Ждать пришлосьне более пяти минут. Девушка быстро выскочила из дома, открыла дверцу машины изабралась в нее, Я вылез из машины и театральным жестом приподнял шляпу.
Она подождала, пока я подойду к дверце ее машины.
— Вы знаете, что для этого вам нужна лицензия? — спросил я.
— Для чего?
— Для того чтобы вести расследование как частный детектив.
Она покраснела.
— Вы непременно должны во все вмешиваться, да?
— Совсем нет. Я и наполовину не делаю того, что должен.
— Что вы хотите этим сказать?
— Я просто болван, а не частный детектив.
— На мой взгляд, вы вовсе не кажетесь тупым.
— И все же это так.
— Но почему?
— Офис окружного суда сейчас уже закрыт, — сказал я.
— Ну и что?
— Я считал себя очень умным. Я проверил судебные документы,нашел дело, по которому Ирма Бегли выступала истцом — дело о возмещении ущербапри столкновении автомобилей, — и счел, что поступил очень хитро.
— А это не так?
— Нет.
— Почему?
— Потому что я на этом остановился.
— Я не понимаю.
— Как только я обнаружил, — сказал я, — что она выступалаистцом по одному делу, я записал фамилии обвиняемого и поверенных истца и сэтим ушел.
— А что вы должны были сделать?
— Продолжать искать.
— Вы хотите сказать…
— Вот именно. — Я улыбнулся. — Надеюсь, вы были умнее.
— Почему?
— Мы могли бы поделиться информацией, и мне не пришлось бызавтра идти в окружной суд смотреть документы.
— А вы ведь хитрый, правда? — заметила она.
— Я вам только что сказал, что я тупица.
— Я знаю про четыре дела с ее участием.
— И все под ее собственным именем?
