— Сейчас мне легче. То ли я лучше стала справляться с этим, то ли какое-то воздействие ослабло.
Гэйвен взял ее за руки, легонько пожал. Он видел, что было с ней, когда она подвергалась враждебному воздействию, как страдала, ей не хватало дыхания, ее лицо принимало пепельный оттенок, словно она сражалась за свою душу, что, собственно, и было. Зло пыталось взорвать ее изнутри из-за Дженнифер. Но как можно оставить 16-летнюю девушку наедине со злом? Однако, несмотря на все усилия, Дженнифер с Элеонорой медленно и мучительно соскальзывали в пропасть смерти.
Джейсон должен найти Убежище, пока не поздно. Но никто не может ему помочь в этом, думал Гэйвен, обнимая Элеонору. Что сказал бы Грегори? Перестань пугать мою дочь, займись лучше насущными проблемами, и хорошо, что ты, наконец, признался ей в своих чувствах. Грегори не смог удержаться от улыбки, несмотря на все тревоги.
— Мы найдем решение всех проблем. И скоро, — вдруг пообещал он Элеоноре.
На самом деле, Гэйвен не знал, что сделает, но раз пообещал, то сдержит свое слово.
Они молча смотрели на озеро. Тихая ночь и хорошая погода обещали им еще несколько часов покоя.
* * *
Генри не мог спокойно уснуть, несмотря на хороший разговор с Бейли. Он смотрел на оконные занавески с пейзажами волшебного королевства из книги «Властелин колец», но мысли его были далеко, он думал о собственных невзгодах, а не о героях Толкиена.
Генри взбил подушку, улегся, стиснул зубы и прислушался. Где-то на улице вдалеке приглушенно лаяла собака. Возможно, она учуяла опоссума, подумал мальчик. Было слышно, как ворочается во сне его маленькая сестренка. Все ночные звуки обычные. Он прислушивался к чему-то, что не могли слышать другие. Больше всего его путало, что он не мог понять, возникают ли эти звуки у него в голове или снаружи. Действительно ли его преследует потусторонняя сила, или он просто боится этих звуков и поэтому сходит с ума? Может, как подначивали его Рич и Стеф, он тоже превращается в урода? Он же сам видел, как Стеф из обыкновенного упитанного подростка превращается в медвежонка. Где уверенность, что его магические способности не повлекут каких-то изменений в нем самом? Такое ощущение, что Магия влияет на него и его друзей самым неожиданным образом.
Генри вздохнул, перевернулся на другой бок, снова взбил подушку и закрыл глаза. Его дыхание выровнялось, тело расслабилось, и он начал засыпать. Как вдруг…
Генри… мой дорогой.
Этот шепот заставил мальчика похолодеть. Он рывком сел в постели. Дыхание перехватило, и он расстегнул ворот футболки, несколько раз судорожно вдохнул и попытался успокоиться. Всматриваясь в темноту комнаты, Генри нащупал на столике очки и надел их. Ничего и никого. Генри повыше натянул простыню на себя, словно она могла его защитить от неизвестной опасности, и еще раз оглядел комнату.
Казалось, мышцы перестали Генри слушаться, такая охватила его слабость. В конце концов он не выдержал и упал обратно в постель. Что происходит? Глаза слипаются, сам — как ватный, словно у него нет костей, тело не подчиняется… Мгновение — и юный Маг погрузился в тягостный сон, такой глубокий, что не мог уже слышать сухой, неприятный смех и тихий шепот. Спи, мой дорогой.
* * *
Ох уж этот понедельник!
Стеф сидел на скамье в раздевалке, держа в руках свои кроссовки.
— Мама говорит, что если у меня нога вырастет еще на один размер, мне придется ходить босиком, — грустно сказал он.
Рич расположился на скамейке напротив. Его рыжие волосы торчали во все стороны, и он безуспешно пытался пригладить их руками.
— Интересно, до какого размера ты будешь расти? — спросил он, хотя понимал, что его приятель не может ответить на вопрос.
Тот недовольно буркнул:
— В этом-то все и дело. Никто этого не знает.
— Не стоит волноваться раньше времени.
Стеф вертел кроссовки в руках осторожно, опасаясь, что они распадутся у него на глазах.
— Ты не знаешь мою маму, Рич. Такое впечатление, что я для нее тяжкое бремя. Все ее разговоры с папой сводятся к тому, чтобы я закончил школу и вступил в какую-нибудь футбольную команду или же поступил в колледж, короче, чтобы они наконец освободились от меня.
Рич вздохнул. Он знал родителей Стефа и их отношение к сыну. В то время как мама Рича всегда безумно волновалась о здоровье и благополучии сына, Уолсоны, родители Стефа, постоянно ворчали по поводу того, как им тяжело воспитывать своего отпрыска. Рич считал, что их семьи поступили совершенно правильно, ограничившись одним ребенком. Имей они по нескольку детей, Уолсоны озлобились бы еще больше, а маму самого Рича точно настиг бы нервный срыв из-за бесконечного беспокойства о здоровье маленьких Хокинсов. Хокинс взглянул на кроссовки Стефа:
— Они еще протянут. Плохо, что от них воняет. Ты что, не пользуешься присыпкой, которую я тебе купил?
— Конечно, пользуюсь. Это все медведь. Он иногда любит спать на них. Ты же знаешь, как пахнут медведи.
Рич улыбнулся своему приятелю. Он и так видел в нем медведя, даже если бы не знал, что это другое обличье Стефа. Уолсон был большой, плотный, сильный, ворчливый, с крупными белыми зубами. Мальчик часто не ощущал собственной силы и не мог ее контролировать. Но сейчас не это было главным. Стефу надо научиться не допускать внезапных превращений.
Рич Хокинс поднялся и начал собирать полотенца, швыряя их на баскетбольный манер в мешок для грязной одежды в углу раздевалки. Большинство их в цель не попадало, другие ложились достаточно близко от импровизированного «кольца». Стеф Уолсон поднялся и со стоном схватился за правое колено. Рич тут же подбежал к нему и наклонился:
— Все еще болит? Распухло?
— Нет. Только немного ноет.
— Ничего страшного. Главное, обязательно бинтуй колено, даже когда просто ходишь, но не слишком туго. Понял?
— Понял!
— Хорошо. Сегодня понедельник, а в четверг у нас соревнования.
Стеф пристально посмотрел на Рича.
— Я знаю, какой сегодня день, — холодно заметил он.
Рич покраснел:
— Да-да. Я просто имел в виду, что у тебя еще четыре дня, чтобы подлечить ногу.
— Я так и понял, — сказал Стеф, хлопая приятеля по плечу. — Я все помню.
Ричу хотелось в это верить, ведь Стеф провел в облике медведя почти все выходные, и Рич очень устал скрывать от родителей и от всех вокруг крупного медвежонка. Хорошо еще, что им позволили отправиться с ночевкой в Физерли-Парк. Родители Стефа были только рады избавиться от сына, а мама Рича считала, что ночевать на свежем воздухе полезно для здоровья.
— Ладно, только в следующий раз не забудь, что медведи не лазают по эвкалиптам. У этих деревьев очень скользкая кора и к тому же легко отдирается от ствола. — Он ткнул Стефа под ребра. — Пошли отсюда. Мне нужно делать уроки, а тебе еще зайти в прачечную.
