– У нас в полиции за это снимали проценты с премии.
– Хм!
Римма ограничилась презрительным хмыканьем. Тоже, наказание… В «Конторе» за то же самое посылали на штрафные работы в седьмой отсек, но ее это не касалось, потому что она была первоклассным ликвидатором. Подумав о «Конторе», она снова почувствовала себя одинокой, как потерявшийся ребенок на огромной улице в час пик, и, чтобы не раскиснуть, деловито буркнула:
– Как лодку будем делить?
– Никак. Лодка моя, но мне она больше не нужна, уступаю тебе.
– С какой стати твоя? – Римма заступила ему дорогу, угрожающе сжав маленькие, но твердые, как камень, кулаки элитного бойца «Конторы Игрек».
– С такой. Раньше лабиринт со всем содержимым принадлежал Сефарглу, потом его наследство присвоил Лиргисо. Теперь Лиргисо погиб, а у меня больше прав на его имущество, чем у тебя, в том числе на лодку, – Поль пнул лежавший на траве предмет спора. – Забирай, дарю.
– Ну да, я же с Лиргисо не спала!
Ему было все равно. Что бы она ни сказала, ее слова не имели для него никакого значения, и от этого усиливалось охватившее Римму ощущение потерянности.
– Значит, тебя кто-то подберет? – спросила она, пятясь перед ним, не давая уйти. – Вы с Лиргисо пилоты средней паршивости – значит, вас сюда кто-то привез, какой-то профи, и он остался жив, ты же «сканер», ты можешь это определить. Ты так и не понял, что из-за тебя все пропало? Мы с Маршалом могли создать Команду Сильных, какой Галактика еще не знала, а теперь ее не будет! Что мне делать дальше?
– А, вот ты о чем… Найдешь себе нового Маршала и новое великое дело.
Римма словно с разбегу врезалась в препятствие. Или, наоборот, словно ринулась вышибать дверь, а та возьми да и распахнись, и по инерции летишь кувырком вперед.
– А ты? – Она сказала первое, что пришло в голову, чтобы хоть как-то сохранить равновесие в этой словесной стычке.
– А я никогда не нуждался ни в том, ни в другом.
Обогнув Римму, Поль начал спускаться по склону, держа шлем под мышкой. Наверное, после промозглых пещер ему нравилось идти с непокрытой головой под теплым дождем.
Глядя ему вслед, Римма в бессильной ненависти сжимала кулаки.
Их с Полем разделяет пропасть, и дело вовсе не в том, что он родился на Незе, получил хорошее образование, наделен привлекательной внешностью и способностями «сканера», а она всего этого лишена. Нет, их неравенство лежит куда глубже, это истинное неравенство, по сравнению с которым внешние, физиологические или социальные различия – ерунда. Римма Кирч словно заперта на тесном клочке пространства и отчаянно борется за то, чтобы хоть на пядь этот клочок расширить, а ему принадлежит бесконечность. И в то же время он сам – бесконечность. Это не зависит ни от положения в общества, ни от красоты, ни от достатка – это просто у него есть, и все. И даже то, что чужую жизнь он ценит больше, чем свою собственную, ничего не меняет: бесконечность не нуждается в том, чтобы ее ценили.
Можно заработать или украсть кучу денег, сделать пластическую операцию, стать киборгом, развить такие же способности, как у Маршала и Лиргисо, – и все равно это ужасающее неравенство не исчезнет. Тут ничего не поделаешь… кроме одного.
Ухмыльнувшись (Кирч знала, что ухмылка у нее жесткая, как и полагается в таких случаях), она вытащила из кобуры бластер.
Поль спускался по склону, и его «хамелеон» стал серовато-зеленым, выделялась только рыжая голова. Отличная мишень.
Он ушел уже далеко, зато укрыться ему негде. Римма целилась тщательно, без спешки, как в тире на «Гиппогрифе». Нажала на спуск.
Поль продолжал идти, хотя должен был упасть. Промазала… Римма еще раз выстрелила. Опять мимо? Только после третьей неудачи она догадалась взглянуть на индикатор: тусклый, как капля мутной воды, хотя совсем недавно, в пещере, светился рубиновым огоньком.
Кирч с чувством выругалась. Или «сканер» умеет больше, чем признавался, и на прощание угробил ее оружие, или вмешалась какая-то третья сила, не желающая его смерти… Или сработал закон Мэрфи: все, что может сломаться, – сломается, причем в самый неподходящий момент.
Ничего. Не сейчас, так после. Когда-нибудь она его еще встретит, и в следующий раз ее оружие не даст осечки.
Дождавшись, когда Поль скроется за грязно-зеленой пеной кустарника, Римма достала непромокаемую глянцевую карту. На юго-западном побережье несколько научно-исследовательских баз, туда она и отправится. И по дороге надо придумать легенду: с какой она планеты, из какой экспедиции, что за беда с ними стряслась… Волоча за лямку подаренную лодку, она тоже начала спускаться по склону.
Скорбь по Маршалу понемногу отступала. Людей на свете много, а сильных людей не особенно много, но все же попадаются. Поль прав, кого-нибудь она себе найдет.
Тихо моросящий дождь, травяные кущи, запах болота. Белые с прозеленью цветы походили на хризантемы – громадные, с велосипедное колесо; аромат у них был совсем не цветочный, скорее напоминал о мясном бульоне. Один из цветов слегка подрагивал: в гущу лепестков зарылся кто-то крупный и целеустремленный – кто это, не рассмотришь. В грязи мокли растерзанные перья. Кущи были густо населены, их обитатели только и делали, что поедали друг друга, но при виде непонятного существа все попрятались и затаились.
Поль остановился, надел шлем. Еще в самом начале странствий по пещерам он отправил Хинару послание «торпедой», во время привала, пока Римма спала. Хинар ждал его. И военный корабль тоже до сих пор находился на Сагатре – что он здесь делает столько времени? Засечь короткий импульс «торпеды» практически невозможно, а от тех, кого Поль вначале воспринимал как «тучу», он постарался заэкранироваться. Но для того, чтобы Хинар за ним прилетел, нужно дать наводку, и поймать ее сможет кто угодно…
У Поля оставалось еще две «торпеды». Просто чудо, что Римма Кирч их не стащила. Впрочем, она ведь не знала, что они у него есть.
«Привет. Я вышел из-под земли. Где нахожусь, не знаю, координаты сообщить не могу. Похоже, на горизонте – море. Сможешь меня забрать?»
Вскоре передатчик негромко просигналил: пришел ответ.
«Готовлюсь к вылету. Мне понадобится маяк, чтобы тебя найти. Включишь его по моему сигналу. Как понял?»
«Включу маяк сразу после твоей „торпеды“. Жду».
Поль прислонился к зеленоватому стволу дерева, тот упруго покачнулся. Толстый, в полтора обхвата, травяной стебель – наверное, полый внутри. На Сагатре нет настоящих деревьев, они еще не появились… а может, их здесь вообще не предвидится.
Он уселся прямо в слякоть (герметичный бронекостюм не пропускал влагу) и снова прислонился к шаткому стволу. Его знобило. Скорее всего, это из-за переутомления, вряд ли он успел так скоро подхватить какую-то местную болотную заразу.
Путешествие по пещерам, да еще в компании Риммы Кирч, измотало Поля до предела. Хорошо хоть, никакие кошмары его не мучили. На первом же привале, перед тем как уснуть, он сформулировал мысленную просьбу, обращенную к Лиргисо: «Я не виноват в том, что тебя убили. Пожалуйста, не трогай меня, пока я отсюда не выберусь. Потом можешь сниться мне сколько угодно, а сейчас не надо, иначе у меня не останется сил, чтобы найти путь наружу».
