сделал это без промедлений! Без раздумий бросился к ней, чтобы защитить. Без доли страха закрыл собой.
— Я благодарна за спасение, но это не дает тебе право влезать ко мне в дом.
— Когда тебя не приглашают, приходится проявлять креативность. Да и не появлялся я две недели. Совсем не соскучилась?
— Почему бы тебе не найти очередное развлечение? — фыркнула Марлин, поворачиваясь к окну. Холодные кулаки ветра просились в дом, бились о стекло, помогая не думать с теплом о человеке позади. — Все шлюхи города обанкротились без твоих вложений.
Она оглянулась. Стас скривился, как от удара пощечины.
— У тебя отрос острый язык, Мэри. Неужели мое невинное общество так на тебя влияет? То избиваешь меня, то оскорбляешь. Может, ты и в смерти Андри меня винишь?
— Твоя сестра убила его! Кира его убила! Он мертв из-за нее! Мертв!
— Я знаю, что он мертв! Я, по-твоему, олигофрен? Успокойся, Мэри, много времени прошло, — заорал Стас в ответ. — Кира свихнулась. Даже отец это признал. В тот день ты потеряла парня, которого знала меньше года, который убил твоего мужа, зато я потерял — лучшего друга! Друга, с которым провел больше десяти лет. И родную сестру.
Марлин скрестила руки и отвернулась, скрывая влагу в глазах.
Он прав. Меньше года она знала Андриана, но после его смерти — жизнь опустела. За несколько лет она потеряла всех, кто был дорог. Отца. Мать. Феликса. Андриана. В душе — одни руины. Марлин ощутила, как из груди рвется всхлип, но проглотила его.
Стас подошел сзади и обнял за плечи.
— Не хочу тебя видеть. Зачем ты вернулся?
— Я долго думал…
Марлин наигранно ахнула.
— Не верю, что ты на такое способен.
Стас развернул ее и прижал к стене.
Сердце забилось, точно заключенный, пробивающий путь наружу. Марлин сглотнула и отвела взгляд, но Стас пальцами обхватил ее подбородок и повернул лицом к себе.
— Мне больше нечего бояться. Я потерял друга. Потерял того, чьи чувства не хотел задеть, прикасаясь к тебе. Потому что знал, как он тебя любит. Хотя это, сука, сводило меня с ума! Сейчас Андриан мертв, — Стас зарылся носом в ее волосах, и опалил хмельным дыханием, из-под черной кофты заструился запах терпких итальянских духов. — Говори правду, Мэри. Что ты чувствуешь ко мне?
— Я отношусь к тебе как… Как к другу, — выплюнула она слова и почувствовала отвращение к ним, словно буквы горькие и склизкие на вкус.
— Лжешь, — прорычал Стас, схватил ее за шею и придавил к стене.
— Ты спятил?
— Маленькая лгунья! Видишь же, как я к тебе отношусь. Ползаю вокруг, будто чмо! А ты фыркаешь мне в лицо, хотя я тебе не безразличен.
Стас дрожал от раздирающей его злости.
— И как же ты ко мне относишься?
— Ты знаешь, — прошипел парень, больно сминая кожу.
— Ничего я не знаю, — парировала Марлин, отталкивая его, но Стас сжал руку на ее шее и она сдавленным голосом пропищала: — Ты меня задушишь... хватит... прекрати…
С мимолетным испугом парень передернулся и разжал пальцы.
— Зачем ты выбешиваешь меня?! — заорал он и ударил кулаком по стене с такой силой, что Марлин зажмурилась и подпрыгнула. — Не можешь сказать правду? Считаешь, я не могу любить?
— Да, считаю! Ты любишь только себя, а я не хочу быть чей-то игрушкой.
— Игрушкой? Я спас тебе жизнь, идиотка! Ты... ты не понимаешь, я… я никогда еще…
— Это не меняет твоей паршивой натуры!
— Дело не во мне! Другой бы я тебе и не нравился. — Стас оскалился и приподнял ее подбородок, с вызовом окунаясь в глаза. — Ты боишься! Избегаешь меня, потому что ощущаешь вину перед Андрианом за чувства ко мне. Я скучаю по другу, не меньше тебя, но нужно жить дальше. Ну же, Мэри, нам с тобой хорошо вместе. Признай!
Марлин вырвалась в попытке убежать, но Стас схватил ее за запястье и дернул обратно. Повалил на белый меховой ковер у потрескивающего камина и прижался телом между ног, не позволяя выскользнуть. Он припал губами к ее шее, прикусил кожу. Распаленное дыхание вызвало желание поддаться, захлебнуться в этом человеке.
— Не надо... Это неправильно! Так нельзя, — заскулила Марлин, задыхаясь от своих же слов. — Андри погиб всего полгода назад, а ты... мы…
— Какая к черту разница, что правильно, а что нет? Хватит обманывать себя, — разгорячено прошептал он. Марлин почувствовала, как его желание упирается в низ живота. — Мы оба этого хотим. Мэри... сладкая моя. Забей уже на моральные предрассудки.
В голове Марлин промелькнула мысль, что если бы она кому-то рассказала обо всех словах, которые ей говорит Стас, — никто бы не поверил. Речи о чувствах с его уст? Смешно!
Парень стащил с нее платье, продолжая покрывать: грудь, шею, живот — жадными поцелуями.
— Скажи... скажи, что хочешь меня, — требовал он, обволакивая манящим голосом, затем опустил руку и задышал тяжелее, пальцами ощутив реакцию женского тела. — И ты говоришь — не надо? Хочешь, чтобы у меня окончательно крышу сорвало? Ну же... Мэри, скажи правду!
Марлин сжалась под давлением. Под изводящей жаждой ощутить его. Внизу живота закипал металл, и она отталкивала Стаса в страхе поддаться. Он сжимал и ласкал пальцами кожу. Мышцы его — сильно напряглись. Марлин прекрасно осознавала, как он сдерживает себя. Хотя мог бы с легкостью ее скрутить и взять — всё. И как захочет. Но он этого не делал. Дыхание ее стало болезненным, хотелось закричать, что они оба чокнутся, если он не прекратит, или... не возьмет ее.
— Прошу, — выговорила Марлин, откидывая голову. — Не сейчас…
Стас придавил ее и с фанатичностью впился в губы, страстно целовал, словно стараясь проникнуть в мысли. Двигался меж ее бедер и продолжал просить. Умолять. Требовать…
— Ненавижу тебя, Мэри! Ненавижу за то, что ты делаешь со мной!
Марлин вывернулась, толкнула парня и села сверху, плотно обхватывая его ногами.
— Холера! Нравишься ты мне, Стас, — застонала она. — Хочу я тебя, придурка, но неправильно это. Просто ужасно!
— Ужасно, что два человека любят друг друга? — в неистовстве закричал он, и Марлин припала с поцелуем.
Закатив глаза, Стас схватился рукой за голову, когда Марлин соединила их тела и задвигалась.
— Мэри...
