по ошибке не в ту утробу и уродился со свиным рылом. Все последующее время я проживал на горе Фулин, где творил безмерные злодеяния. Но однажды повстречал бодисатву Гуаньинь, которая указала мне путь к добру. Тогда я вернулся к истинному учению Будды и стал охранять Танского наставника. Я направился с ним на Запад к Будде, чтобы поклониться ему и получить у него священные книги. Мое монашеское имя У-нэн, по прозванию Ба-цзе.
От этих слов у правителя затрепетало сердце и затряслась печенка. Он не решался даже взглянуть на Чжу Ба-цзе. А тот еще больше разошелся, начал размахивать головой, выпятил рыло, оттопырил уши и принялся громко хохотать. Танский наставник, снова испугавшись, что правитель рассердится, поспешил остановить Чжу Ба-цзе строгим окриком:
– Ба-цзе! Не шуми!
Тогда только Ба-цзе принял более пристойный вид и, скрестив руки на груди, застыл в неподвижной позе.
Тут последовал еще один вопрос правителя:
– Третий высокочтимый ученик, расскажи, по какой причине ты принял учение Будды?
Ша-сэн молитвенно сложил руки ладонями вместе и начал говорить:
– Я из простых людей. Опасаясь попасть в круг беспрерывных превращений, я стал искать путь Истины, скитался по разным местам, подобно облакам, доходил до самых дальних морских берегов и даже до края неба. Постоянно носил при себе монашеское одеяние и патру. Всякий раз, находя временное пристанище, я занимался тем, что закалял свой дух и свое сердце. В награду за искренние и ревностные старания Небо послало мне мага-отшельника, который сопутствовал мне. Мы с ним изготовили снадобье долголетия и сочетали его брачными узами с красавицей Ча-нюй132.
Когда все четыре преобразования снадобья слились в один образ и завершилось три тысячи проб, я переступил небесные границы, поклонился правителю Неба и получил звание Смотрителя дворцового занавеса. Сопровождал выезды Владыки неба в колеснице или паланкине, за что мне было пожаловано прозвище «воевода». На празднестве в саду богини Сиванму по неловкости я обронил и разбил хрустальную чарку, за что был наказан и сослан на берега реки Люша. Там я преобразился и начал заниматься неслыханными злодеяниями. Но, к моему великому счастью, бодисатва, направлявшаяся в дальний путь в восточные земли, обратила меня на путь Истины. С тех пор я сопровождаю Танского наставника – верного последователя Будды, на Запад за священными книгами. Все помыслы мои устремлены сейчас к великому прозрению. Бодисатва повелела мне носить фамилию Ша и дала мне монашеское имя У-цзин, а прозвище «монах».
Правителя эти слова и испугали и обрадовали. Радовало его то, что его дочери-царевне попался жених – живой Будда, но трое его учеников, походивших на оборотней, приводили его в ужас. Как раз в этот момент явился прорицатель-звездочет, проникший в таинственные силы природы Инь и Ян, и доложил:
– День свадьбы выпадает на двенадцатый день текущего месяца нынешнего года. По звездам этот день приходится на сочетание жэнь-цзы133, что по гороскопу предвещает благоприятный брак.
– А сегодня какой день? – спросил государь.
– Сегодня восьмой день после новолуния, значит, приходится он на сочетание знаков у-шэнь134, – ответил звездочет. – В этот день обезьяны угощаются плодами и полагается представлять даровитых людей, а также принимать их на службу.
Государь очень обрадовался и тотчас же повелел придворным чинам навести чистоту и порядок в дворцовом саду, особенно в беседках, вышках и теремах. Затем нареченному зятю вместе с его учениками предложили расположиться там на отдых в ожидании свадебного пира, на котором царевна должна была появиться перед гостями. Отдав все необходимые распоряжения, правитель удалился. Все чины тоже покинули зал. Тут мы и расстанемся с ними.
Уже близился вечер, когда Танский монах со своими учениками направился в дворцовый сад, где их ждало угощение из постных блюд. Чжу Ба-цзе обрадовался.
– Надо наесться как следует! – воскликнул он.
Слуги тотчас же начали подносить ему целыми коробами отварной рис и мучные кушанья. Он съедал, снова накладывал и ел до тех пор, пока живот у него не вздулся. Вскоре зажгли фонари, приготовили постели и все разошлись на отдых. Танский наставник огляделся по сторонам и, убедившись, что вблизи никого нет, начал изливать свою досаду на Сунь У-куна.
– Мерзкая ты обезьяна! – гневно заговорил он. – Всякий раз вредишь мне. Ведь говорил я, что не надо идти к расписной башенке. Зачем же ты потащил меня туда? Видишь, что из этого получилось? Какая заварилась каша! Как же теперь быть?
Посмеиваясь, Сунь У-кун начал оправдываться:
– Наставник! Ты же сам сказал: «Моя покойная матушка тоже выбирала себе жениха, кидая тряпичный мячик, и вышла замуж по воле судьбы». Мне показалось, что в голосе твоем звучали нотки зависти, вот я и повел тебя к башенке. К тому же я вспомнил, что сказал настоятель монастыря для сирот и одиноких, и, воспользовавшись случаем, решил проверить – настоящая там царевна или оборотень. Пока что мне удалось заметить, что правитель чем-то омрачен, а царевну я еще не видел.
– А что будет, если ты ее увидишь? – продолжая досадовать, спросил Сюань-цзан.
– Мои огненные глаза сразу же смогут отличить настоящее от поддельного, стоит только взглянуть на нее, – ответил Сунь У-кун. – Я могу определить по лицу, каков человек, добрый он или злой, богатый или знатный, благородный или подлый, правоверный или еретик.
Чжу Ба-цзе и Ша-сэн рассмеялись.
– Братец! Ты, видно, у гадальщиков учился, – сказали они.
– Все эти гадальщики годятся мне во внуки! – важно отвечал им Сунь У-кун.
– Да замолчите вы! – сердито прервал их Танский наставник. – Ты лучше скажи мне, – продолжал он, обращаясь к Сунь У-куну, – как отделаться от этой царевны, если она будет настаивать на своем?
– Двенадцатого числа, когда начнется свадебный пир, царевна непременно появится, чтобы поклониться родителям. Я в это время буду находиться рядом и погляжу на нее. Если она настоящая царевна, то ты станешь ее мужем и будешь пользоваться почетом и славой во всей стране – вот и все, – ответил Сунь У-кун.
Эти слова окончательно вывели Танского наставника из терпения.
– Ну и хорош ты! нечего сказать, – едва сдерживаясь, проговорил он. – Так и норовишь погубить меня? Ведь говорил У-нэн, что мы уже преодолели почти все звенья цепи наших злоключений, а ты все продолжаешь издеваться надо мной. Заткни свой зловонный рот и не смей больше отравлять меня своими смрадными словами. Иначе я сейчас же начну читать заклинание о сжатии обруча. Тогда плохо тебе будет.
Эта угроза так напугала Сунь У-куна, что он тут же опустился на колени перед наставником и начал молить его:
– Не читай! Прошу
