Женщины вооружились, правда, нацепили только лёгкую броню. Оружие взяли под стать — две воительницы могли стрелять из лука, две взяли арбалеты. Слуг я отпустил, в смысле дал вольные, и также вооружил арбалетами, которых в оружейной было достаточно (дед у меня молоток! Тот ещё хомяк, оказывается, был), но сказал в драку самим не лезть, стрелять защищаясь, из-за баррикад. Эльфа от тяжёлой брони отказалась, выбрав кожу, причём самый минимум, затем выбрала самый тугой лук, который не каждый отрок согнёт, три тула стрел и ушла на одну из башенок, откуда скрылась в неизвестном направлении, перепрыгнув, как грациозная лань, на соседнюю крышу. Сказала, она — офицер рысей, сама всё знает, чем сможет поможет, её не беспокоить. Также в доме остались три десятка во главе с Сигизмундом и трое народовольцев — им идти было некуда и незачем.
Дом за вечер был превращён в крепость. Настолько серьёзно подошли к делу, что мысленно я его списал — после такого гайгуя проще будет новый построить, чем этот восстановить. Хотя, конечно же, в городе место расписано, новый строить не дадут, придётся этот восстанавливать, но по крайней мере самое ценное, включая два небольших гобелена, спрятали в подвале, а от стен отодрали все драпировки, оставив лишь голый камень. Ибо приём гостям готовили горячий во всех смыслах слова.
Где-то в районе полуночи прибежал отрок от постового с башни — идут. Я не выдержал и выперся наружу, смотря сквозь бойницы за шумным людским морем, бегущим сюда с факелами. Много людей, много факелов. Под ложечкой засосало.
Когда бунтовщики подбежали, стало понятно, что их в общем не так и много — пара сотен. Ни о чём на самом деле. Я улыбнулся, кивнул парням, выползшим на площадку башни с «бомбами» — горшками, наполненными земляным маслом, то есть нефтью, из которых торчали фитили. Местная вундервафля, таких в арсеналах замков и крупных городов запасено множество, так как королевству повезло с нефтью, её на территории обнаружено немало. Даже у меня добывают на юге графства, в болотах. Дал с пальца искру, двое парней подожгли фитили, и, дождавшись, когда полыхнёт серьёзно, стараясь не высовываться за зубцы, швырнули наружу. Из люка тут же подали два новых горшка, и пошло. То же самое начали делать и на второй башенке, но там для поджога фитилей использовали факел. А это — демаскировка, огонь факела снизу видно, а значит сейчас туда начнут стрелять.
— Щиты! — скомандовал один из отроков, и Ингрид, я и ещё один боец, держащие щиты наготове, накрыли всех, кто был, на площадке.
Когда разбились первые три горшка, было понятно, что никого серьёзно не зацепило. Но затем несколько снарядов достигли цели — многолюдной толпы. Когда на тебе горит нефть, это пугает, ты кричишь. Ожоги, если сбить вовремя пламя, не так страшны, но вот первобытный страх перед пылающей на тебе стихией — это что-то. А если горящая нефть заливается про меж колец, или попадает под доспех…
Впрочем, ничего кардинально смертельного горшки с нефтью не дадут, но фактор моральной обработки противника никто не отменял, толпа внизу рассвирепела и пошла на штурм. В наши щиты, что мы держали над головой, ударились первые стрелы. Знаете, это страшно, сидеть, держать круглый щит, и ждать, что какая-то особо наглая стрела, не учившая в школе теорию вероятности, прилетит в тебя из-за кромки, стыка трёх щитов, где естественным образом остался пробел между ними. Ибо щиты не прямоугольные скутумы, которые в «черепахе» перекрывают всё. У круга есть свои плюсы, но и минус есть — места стыка — слабое место. Пока повезло — и стрел было мало, и стрелки внизу были так себе — по площадке башни попадало в лучшем случае половина в нас выпущенного.
— Давай! — Я и Ингрид на мгновение приоткрыли брешь в щитах, и отроки дружно выбросили за зубцы ещё два полыхнувших горшка. Мы тут же закрылись, и через секунд пять прилетело стрел пять-шесть.
— Надо осторожнее. Теперь они будут ловить момент, когда тут разгорится. — Это Ингрид. Они разделились, её товарка, тоже владеющая луком, сидела на второй башенке.
С верхних этажей особняка начали стрелять мои отроки. Ставни были прикрыты, но не наглухо завалены мезками и хламом, как на первом и втором этажах. И не все. И там парни были в хорошей броне. От шальной стрелы ничего не спасёт, но от той, что изучала теорию вероятности — шансы есть. Часть стрелков перенацелились на верхние этажи, ослабив давление на нас, и мы бросили ещё несколько горшков. Ура, новые крики загоревшихся внизу.
Тем временем из люка передали последнюю инфу — бунтовщики приставляют лестницы. Народ просит подмоги.
— Неси ещё щиты! — рявкнул я в ответ. — Мне нужен обзор!
— Слушаюсь! — крикнул невидимый мне с площадки отрок.
Снизу, от главного входа, раздались глухие удары таранного бревна. Главный вход, конечно, завален мешками с песком — вчера каторжане из назначенных «тройками» в гребцы, весь день насыпали их за городом, подальше от стен, и под конвоем возили сюда и складывали в холле. Сегодня же мои отроки, не привлекая постороннюю рабсилу, ими двери и окна тщательно завалили, подперев столами и стульями — мебель в этом мире крайне крепкая. После входа напавших ждёт ещё один сюрприз, созданный лично мной, человеком из другого мира, но, впрочем, откровением для местных он не стал. Все поулыбались, покивали головами и согласились, что я — хозяин дома, и раз решил что так можно — моё право. В общем, за входом первый этаж залит… Нефтью. Большая такая лужа.
По перекрытиям я совещался с замковыми строителями, которых оперативно нашёл Прокопий, которые ехали на строительство виа и заехали к нам за авансом и ЦУ прямо перед началом похода. Они рассказали, как утроены перекрытия в доме королевского легата в Аквилее, рассказали, как вообще это делается. Если у нас используется железобетон, то тут, благодаря наличию не гниющего дерева — кёсобетон. Бетон тут не то же что у нас, как-то делают его из извести, а армируют конструкции крепкими толстыми кёсовыми брёвнами. Такая плита с брёвнами внутри застывает и имеет достаточную прочность, чтобы положить её в качестве межэтажного перекрытия в очень богатых домах или в крепостях и замках. Так что я не совсем прав, говоря, что потолок и пол каменные. Там дерево. Но дерево покрыто бетоном, и ели не случится пожар с повышением температуры выше определённого максимума, когда известь начнёт облетать, оголяя дерево, перекрытие не загорится. В доме легата гореть до такой температуры было нечему. В моём же доме, если полыхнёт нефть… Ладно, что будет — то будет, рухнет — восстановим. За счёт города. Если выживем.
«Бум! Бум!» — громыхал таран. «И-и-и-и-а-а-а-а-а! И-и-и-и-а-а-а-а-а!» — орала довольная чернь, тараном орудующая, пришедшая убивать ненавистного «беспомощного» медведя. «А-а-а-а-а» — кричали горящие, обгорелые и раненые. «Дзиньк! Дзиньк!» — А это кто-то по лестницам добрался до третьего этажа и схватился с отроками в окнах врукопашную. Чернь в городах не надо недооценивать, они все почти поголовно состоят в ополчении и ежегодно проходят тренировочные сборы со сдачей нормативов по стрельбе из арбалета и базовому владению мечом и алебардой. Это только в книжках про мушкетёров людям средневековья нужно уметь фехтовать, на практике используется в основном одна тактика — замахнулся и ударил, прикрылся щитом. Раскрылся, замахнулся, снова ударил. Ну, и давить щитами строй на строй — большего просто не требуется. Ещё владение пикой и алебардой в боях на узкой улочке — но при штурме дома пика бесполезна. «Треньк! Треньк! Пим! Пим!» — А это луки и арбалеты, как наших, так и «их».
