Принесли ещё щиты. Во всех домах богатых и благородных прорва щитов на стенах в качестве украшений — видимо для такой вот цели. Чтобы в случае атаки на дом не бегать сто раз до арсенала. Два отрока взяв каждый по щиту, прикрыв меня, поднялись. Я выглянул за зубцы. Ага, аж три лестницы, и по одной из них вверх пипл умудрился тянуть таран. Острая деревяшка, но не такая массивная, как на главном входе, где, кстати, ворота с петель вроде как снесли, но вот мешки с песком стали неприятной для нападающих неожиданностью.
— Вот этих я пережгу, кивнул я на ближайшую лестницу. — А остальных давайте луками. Сели!
Присели. Ибо нас увидели. Стрелы забарабанили по «крыше» из щитов.
— Ой! — А это Ингрид. Одна из неправильных стрел прошла между кромкой и каменной стеной. Никого не задела, но упала к её ногам. Повезло.
— Давай! — произнёс я, когда град прекратился — противник перезаряжается. Снова встали, я сосредоточился и… Попытался поджечь ближайшую лестницу. Именно от этого окна шел «дзиньк», там нападающие подожгли ставню, — как и мы, они закидали дом горшками с нефтью. Дом каменный, но ставни деревянные. Но дереву гореть ещё долго, а конкретно эту ставню как-то расколоили, топором наверное. И несколько человек висели на лестнице, а верхний рубился с моим отроком, тыкая в зев между двух полыхающих огнём раскрытых створок не очень длинной, но массивной алебардой. Скинуть такую лестницу, как показывают в старом советском мультике про казаков, невозможно — её тупо держат верёвками страхующие парни внизу. Перерубить — да, но как? Короче, до прорыва там было далеко, но сразу четверых бунтовщиков в хороших доспехах на одной лестнице… Я напрягся, прицелился получше и организовал пробой. Попал. Теперь, не закрывая канал, прожарить деревяшку в строго определённом месте по центру конструкции. Каждый из нападающих — килограмм девяносто-сто. Плюс тридцать — доспех. Можно не до конца пережигать, доска сама под весом мне поможет.
Я уже начал задыхаться от натуги, когда получилось. Ор. Мат. Крики. Минус четыре нападающих в хороших доспехах упали каменную на мостовую, плюс несколько придавленных ими. Кто-то был на лестнице ниже, но эти выживут. Может и те выживут, но после падения в тридцатикилограммовой дурынде со второго и третьего этажа эти прекрасные люди нам больше не угроза.
— Это граф! Это сам Пуэбло! Эта сволочь там! — закричали снизу.
— Давай! Навались! — подбадривающие голоса. Внизу дружно заорали, и толпа пошла на штурм с новыми силами.
Мы снова присели, переждали залп — нас снизу увидели и начали палить, чуть не попали. Потом я сказал действовать самим и полез к выходу. Ингрид и два лучника заняли моё место, добавился ещё один отрок, держащий щиты. Пусть их, справятся. Остальные лестницы не пережгу — далеко, чем дальше — тем хуже прицел.
Спустился вниз. Дом горел. Слава богу пока снаружи, но все ставни были подпалены, и внутри заволокло дымом. Мы открыли все двери в патио, оттуда шёл лунный свет, освещая нас с террасок. Иное освещение использовать боялись, чтобы самим себя не спалить к чёрту. Но в ключевых местах были расставлены масляные лампы, так что узловые зоны обороны были подсвечены.
— Как тут? — спросил я, выглядывая в подсвеченный холл гостиной, где, через мешки, ломились ворвавшиеся внутрь бунтовщики.
— Хорошо, — ответил Бьёрн, он и его десяток тут командовали.
— Встретим вместе. Дуром не лезть! — прикрикнул я на всех.
Бум. Бум! Наконец, мешки посыпались.
— Стрелы на тетиву! — скомандовал Бьёрн. Я же взял в руки оставленный в углу арбалет — их тут много, все, какие нашли в оружейке. Две девчули, соратницы Ингрид, Ирма, её муж, и даже Хуан — все были здесь и держали наготове оружие. Слуги пока будут только перезаряжать, но и это немало.
— Стрелять только по команде! — А это я отряду арбалетчиков. Вместе с десятком отроков нас тут немало, должны выдержать.
— Есть!
— Есть! — Это благородные девчули. А говорят, что только мы, пограничники в этом мире круты, а там, за Овьедо, забыли за какой конец меч держать. Судя по тому, как женщины, дочери воинов из тех мест, выполняют приказы и не боятся встречать врага в лицо, не так там всё и плохо. А значит не стоит расслабляться, готовясь к обязательно последующей в будущем гражданской войне. Недооценю противника — и мне хана, вынесут.
— Ага! — А это Хуан. Его родных я просто освободил, а ему дал ещё и денег. И посоветовал наниматься не абы к кому, а кому-нибудь из моих людей, и написал рекомендательное письмо. Если наберётся опыта и выживет, когда вернётся, будет кандидат в доверенные капитаны речного дальнего плавания, кадровую скамейку надо создавать всегда и с запасом по времени. Парнишка подарок оценил, обещал до лета подумать над будущим.
Хрясь! Стена мешков рассыпалась, и в лаз протиснулся первый из нападающих. Треньк! Треньк! Сразу две стрелы вошли ему в грудь, пробив под прямым углом плохонькую стёганку. Треньк! Треньк! — А вот появившийся следом, справа от него, успел закрыться щитом. Две стрелы вошли в щит, одна отскочила вверх, ударив в шлем под неправильным углом, а одна застряла в мешке справа.
— Я! — рявкнул я, прицелился и выстрелил. Щит прикрывал тело, но чел выглядывал из-за него, считая, что забрало его бацинета спасёт. От стрелы — да, но мой болт вошёл аккуратно в смотровую щель. Хотя, с такого расстояния мне было достаточно просто попасть — лицевая пластина не доска из сосны или берёзы, загнал бы болт в мозг по оперение.
Дальше появилось сразу три противника, и новые и новые сзади растаскивали мешки в стороны. Сунул арбалет Хуану, взял следующий. Прицел. Треньк. Девчули не скучали и хладнокровно грохнули одного нападающего на двоих.
А теперь сразу пятеро. За щитами. Бронька разная, но попробуй попади, когда тело за круглой метрового диаметра берёзовой доской! Треньк! Треньк! Пык! Пык! Пык! Дзиньк! А последний звук — рукопашка, один выживший из пятёрки добежал-таки до ближайшего из бойцов Бьёрна. А на смену лезли всё новые и новые.
— Давай! — заорал я, и в высунувшуюся «волну» тел с потолка полетела массивная люстра. Как в мультфильмах, она была похожа на деревянное колесо с подсвечниками. Но армированнаяпо контуру, как щит. А в нашем случае несла утяжеления — два мешка с песком, и аж шесть горшков с нефтью. Закрепили её над входом так, чтобы летела не вертикально вниз, а под углом, снося нафиг тех, кто будет забегать внутрь из-за пробитой двери.
Помните фильм «Один дома»? И особенно «Один дома два»? Момент, когда бандюганы поднимаются по лестнице, и на них летит банка с краской? Во второй серии за банками последовала какая-то тяжёлая цилиндрическая хрень, тубус какой-то, не понял, что за ерунда, но снесло обоих бандитов. Аж два раза. Вот примерно также люстра снесла то ли пятерых, то ли семерых нападающих, после чего я напрягся и поджог нефть из разбитых горшков, залив огнём пролом в баррикаде. А тех, кто избежал участи столкновения, добили луки и арбалеты внутри холла.
Но нападающие пёрли, словно зерги. Пламя у прохода их задержало, но не остановило. Однако там тоже были не дураки, и следующие, ворвавшиеся сквозь пламя, выстроились в стену щитов. Я как заведённый это время перезаряжал арбалеты. Если думаете, что это просто — вы никогда не были попаданцем. Это капец тяжело! Хуан справлялся только с большими дурындами с лебёдкой — самый дорогой вид арбалета, но наименее используемый, так как его дольше всех перезаряжать. Более быстрые и простые машины надо натягивать всем весом, всей силой рук и спины, тяня на себя обратным жимом тетиву, наступив на стремя. Один. Второй. Третий. Противник, наконец, сориентировался, нефтяное пламя погасили, и в проём начали просачиваться новые зерги, сразу всем корпусом прячась за щитами, а за ними новые — становясь в верхний ярус.
