Магнусом были радужны и веселы.
Все звезды миров кружили хороводы для них, и сырный ломтик луны, купающейся в бархатной глубине неба, радовал их взоры, и танцы в небе стали их каждодневным ритуалом в Городе.
Магнус преисполнился благодати и придумывал для Тамико новые увлекательные забавы, хотя Тамико устроило бы просто лежать с ним в траве, взявшись за руки и глядя на облака, меняя форму приглянувшихся.
Тамико был нужен сам Магнус, счастливый и умиротворенный, а уж совместные занятия пара находила с легкостью.
***
Состояние Лукаса было далеко от радости и оптимизма.
Лукас взял отвар из маленьких рук Тамико, взглянул на нее печально и произнес:
— Знаешь, Пушистик, боюсь, тебе придется праздновать Церемонию раньше меня. Я уж постараюсь не превосходить ее совершенством… — он выглядел странно отрешенным, словно произнесенное совсем не имело отношения к его личной судьбе, и, помолчав, продолжил: — Речь уже не о Церемонии, а о целесообразности самого проживания с Лал… Посмотри, Тами, я говорил, что длительные отношения не для меня… Но с тех пор много воды утекло, теперь все другое…
Тамико в синем платье того же оттенка, что подушки, отчего она казалась частью опоры для усталой души Лукаса, внимательно слушала его, подперев подбородок тыльной стороной ладошки.
— Вы решили расстаться?
Тяжелый вздох.
— Мы ничего не решали, это я надумал отдалиться от Лалии… Сообщаю тебе первой… Если дело того стоит, оно выгорит опять со своеобразного нуля… Если нет…
Лукас, чьи волосы укоротились, словно скорбели и не хотели буйно расти, не стал говорить Тамико, что любит ее.
Что он не надеется больше на взаимность и что такие звездочки вряд ли еще появятся на его небосклоне.
Века одиночества? Значит, так.
Многочисленные красавицы всегда будут услаждать бытие царевича, так положено по законам анамаорэ, а что до единственной по сердцу, боги с ней.
Главное, он не позволит Тамико больше говорить об их близости.
Слишком больно.
Лукаса удивляло, что Дамир начал чаще появляться в Городе, ведь после провокаций Магнуса Дамир создал отдельное пространство для Наоко, где их пара жила и общалась. Видимо, в их отношениях произошли изменения, и стоило этим воспользоваться, а также узнать, что или кто представляет для вражеского военачальника новый серьезный интерес в мире людей.
Глава 172. В ритме танца
Долго размышлять на упадническую тему вечного одиночества Лукасу не удалось.
Придя к Лалии, он увидел ту возлежащей на пружинящем, шикарном меху — анамаорэ не убивали животных, просто воспроизводили их шерсть — в роскошном платье с сеткой переливающихся украшений в волосах.
Блестели крупные серьги, сверкало колье на точеной шее, вспыхивали искрами кольца на длинных пальцах.
Лалия любила лоск, любила внешнюю драматичность. Они с Лукасом впервые встретились на заре юности обоих, когда каждый из них только осваивал роль в новом воплощении. Лукас мог бы обходиться меньшим, но вкус Лалии к яркости и броской красоте повлиял на все его дальнейшие предпочтения.
Лалия была высокая и тонкая, длинная, Лукас в основном выбирал таких женщин, предпочитая их остальным.
Рост, цвет волос, глаз, кожи, черты лица не имели значения.
Вытянутость, плавность фигуры — да.
Ослепительно прекрасная, Лалия брала фрукты, лежащие на изысканном подносе, хищно впивалась в них белоснежными зубами, расправляясь с каждым прежде, чем приступить к следующему.
Она смотрела шоу по кристаллу и, увидев Лукаса, томно улыбнулась ему и обратилась с ленцой, растягивая слова:
— Мне скууучно, Лу! Стыдно подумать: герои какого-то шоу живут увлекательнее нас. У тебя совсем иссякла фантазия, ты больше ничего не придумываешь. Постоянно работаешь. Я так редко тебя вижу, что думаю совсем переселиться к родителям… Все будет полезнее, чем тосковать и мечтать!
Эта обвинительная речь, произнесенная музыкальнейшим голосом, нараспев, ошеломила Лукаса. А он любил встряски.
— Прости, золотая моя! С завтрашнего дня я оставляю порочную практику трудоголизма и начинаю развлекать тебя. К родителям? Ишь, что вздумала!
Лалия улыбнулась уголками губ.
— Иди сюда, пусть сегодня нас развлекают актеры. Но завтра я буду тебя ждать. Знай: я страшна в гневе!
Лукас лег с ней рядом. Локоны Лалии были настолько длинными, что позволяли укутываться ими, наслаждаясь их пьянящим ароматом.
У каждого и каждой анамаорэ свой неповторимый запах, но некоторым нравилось ощущать магию духов: веществ в причудливых флаконах, танцующих с кожей.
Лалия обожала духи…
Тамико… Его Тами — тоже.
В одеяле из женских волос Лукасу отлично думалось и хорошо спалось.
***
После произошедшего в баре Ванесса оправилась, взяла себя в руки, и они с Леоном легко и беззаботно кружились среди других пар, беседуя.
Темные глаза глядели в голубые изучающе, и был в этом некий вызов — мягкая расслабленность вкупе с деловитой собранностью, вдруг Леон надумает вновь пошутить на тему пьянства или как-то еще?
Он спросил:
— Какую работу ты украшаешь своим присутствием?
Ванесса замялась, тени от длинных ресниц упали на ее щечки.
Утонченная прелесть в лучах рассветного солнца.
— Я не работаю. Родители обеспечивают, — говорить про любовника-спонсора ей совершенно не хотелось.
— Ооо, так ты не только красивая, но и богатая наследница!
— А ты чем живешь?
— Я простой архитектор, — Леон тоже многое недоговаривал.
Глупый вопрос вертелся у Ванессы на языке.
— И у тебя тут собственный дом?
— Нет, я недавно приехал. Но он непременно будет. Расскажи, что тебе нравится в домах?
— Мне? — сердце Ванессы сорвалось с места, разрывая грудную клетку. Леон опять перешел границы допустимого! Или он вовсе не думал приглашать Несс жить с собой?
Леон был сама невозмутимость.
— Мне нравишься ты, и, наверное, понравится то, что нравится тебе. Какие-то идеи, которые я смогу использовать в оформлении.
Ах, Несси, это просто летняя болтовня ни о чем, закончатся танцы, закончится мужской интерес.
А пока они продолжали кружиться, аромат туалетной воды Леона и весь его облик кружили Ванессе голову, а Леон был очарован своей молочно-рыжей партнершей в воздушном платье ничуть не меньше.
***
Роберт двигался, как бог.
Эрин представила, что даже будь она деревянной чуркой, их пара вполне могла бы претендовать на победу в каком-нибудь конкурсе танцев.
Было так приятно отдаваться в мужскую власть, приближаться, отступать, и Эрин фантазировала, что танцует не с Робертом, а со Своим Мужчиной. Разумеется, тот умеет танцевать намного лучше Роберта!
Она загадочно улыбалась, полуприкрыв глаза, иногда представляя другую сцену: партнером Роберт, а Ее Мужчина наблюдает их со стороны и сгорает от ревности.
Небольшая приправа к их отношениям, ведь Ее Мужчина уверен, что Эрин любит только его, а это просто вынужденная
