для свободной личности, я Фалько — птица, которая не может жить в клетке! — заявил тот.
— Селия тебя отшила, опять ты ее довел, — хмыкнул Мэтью. — Мой тебе совет — просто извинись и лучше добавь подарок.
— Но я! — возмутился Фалько.
Мой жених скептически выгнул бровь, маг сдулся и кивнул. Его предложение было забыто, они разговорились о других темах, а я продолжила стоять рядом и улыбаться так, что щеки уже болели. Только сердце глухо бухало в груди, отбивая своим ритмом: «если бы это было не шуткой»…
— Элизабет, иди-ка, сядь рядом, я посмотрю на тебя. Какая же ты красавица! — подозвала меня матушка Мэтью, привычно называя именем его погибшей девушки.
— Я Вероника, — без раздражения на женщину с неработающей уже памятью напомнила я. У моей бабушки тоже была деменция перед смертью, что ж тут поделать. Леди Лерой относилась ко мне вполне позитивно в те редкие моменты, когда мы сталкивались.
— Ох, точно-точно, конечно, Вероника. Прости-прости, деточка, старая я что-то стала, пора давно в могилу…
— Что вы, леди Лерой, вам еще сто лет жить, — улыбнулась я.
Старушка действительно выглядела хорошо, несмотря на проблемы с памятью. В сдержанном платье цвета пыльной розы и со шляпкой в тон она напоминала мне покойную английскую королеву в те года, когда та уже была старушкой, но все еще крепкой пожилой леди с милой улыбкой и несгибаемой, казалось тогда, осанкой. Я присела рядом на диван, большинство гостей, понимая, что леди ничего не запомнит, предпочитали ее избегать. На шее матери Мэтью красовалось жемчужное колье, похожее на то, что он подарил мне, немного трясущиеся руки теребили браслет из жемчуга с крупным прозрачным камнем.
— Ты так добра ко мне, Элизабет, всегда была очень добра, — она ласково похлопала меня по руке. Я уже и поправлять не стала, чего зря воздух сотрясать? — Жаль, что в прошлый раз ничего не вышло.
Я напряглась. Вообще-то, Мэтью так и не рассказал мне, что случилось с его бывшей невестой, как она погибла: заболела или произошла какая-то авария. Его матушка, конечно, не слишком достоверный источник информации, она все путает и забывает, в разговоре иногда приходится говорить одно и то же несколько раз буквально через пять минут, но все же черт меня дернул спросить:
— А почему ничего не вышло в прошлый раз?
Леди Лерой покосилась на меня удивленно, будто я спросила какую-то глупость, но я изобразила наивную дурочку: улыбнулась и похлопала пару раз ресницами.
— Ну, ты же была ему не пара, конечно! — сварливо проворчала леди Лерой, отдергивая от меня руку. — Где же это видано: мой Мэтью представитель древнего рода Лероев, родственник Роев, которые председательствуют в парламенте, а Элизабет — какая-то простушка, дочь торговца. Нет, не пара они, — она покачала головой. — Вот ты, Вероника, совсем другое дело, — и пожилая леди опять довольно улыбнулась.
Я растерялась. Как-то это не так звучало.
— И… что случилось с Элизабет?
— Как же? Она все поняла, — уверенно кивнула сама себе старушка.
— Что?
— Что они не пара. Она поняла. И повесилась, — женщина досадливо поморщилась. — Ну, разве леди так бы сделала? Это же совсем не эстетично. Тело, висящее на дереве, раскачиваемое ветром, ужасный фиолетовый след прямо на шее, фу, — она нервно поправила шарфик и скривилась, вновь затеребила свой браслет. — Так все гости уже собрались? Скоро ужин подадут? Так что, Элизабет, скоро?
Глава 118
Джонатан
Как этот неприглядный факт не стал достоянием общественности, совершенно непонятно. Ни один человек, которого я спрашивал о Мэтью Лерое, не рассказывал о том, что он был замешан в деле о смерти некой Элизабет Мотьер. Все было обставлено так, что даже мимолетная тень не пала на репутацию артефактора, раскопать эту историю мне удалось только благодаря знакомству с леди Давбер.
— У него безупречная репутация, не понимаю, в чем ты его подозреваешь, — усмехалась она при нашей встрече. — Я, конечно, понимаю, что вы не поделили женщину, но, думаю, было бы куда эффективнее, если бы ты просто явился к Вероник и упал бы перед ней на колени с кольцом в руках. Я-то видела, как она на тебя смотрела…
— Дело совершенно не в этом, — разозлился я, — есть расследование, которое я веду и с которым он может быть связан. Не верю я в идеальных людей с идеальной репутацией, таких просто не бывает, это еще более подозрительно.
— Ладно, — отмахнулась с насмешкой леди Давбер, — остальных преподавателей ты ведь уже опросил? — я кивнул. — Есть у меня один вариант. Я знаю одного профессора, который преподавал в академии с десяток лет назад, но уже вышел на пенсию. Память у него феноменальная, расскажет тебе про все плохие отметки любого своего ученика.
К профессору мы заявились домой без предупреждения, но пожилой мужчина был только рад увидеть одну из своих прежних учениц, велел подать чай и сладости. Кажется, старику было скучно на пенсии.
— Не знаю, даже, что и рассказать, — впрочем, тоже задумчиво пробормотал он, потирая белесую бородку. — Мэтью Лерой всегда был очень старательным учеником, никогда не пропускал пары без веской причины, не списывал проверочные, стремился выходить к доске. Правда, с практикой у него иногда бывали проблемы, в теории он всегда был сильнее. Я всегда считал, что ему лучше было бы пойти на теоретический, но он упрямо просиживал дни и ночи в практических мастерских, чтобы подтянуть навыки, мог повторить любую чужую разработку по одному взгляду на схему. Очень талантливый мальчик.
— И у него не было никаких неурядиц? Никаких конфликтов с другими студентами? Никаких неприятностей? Скандалов или пьянок? — насел я.
Старик растерянно пожал плечами:
— Он всегда был добр к сокурсникам и не нарывался на неприятности. Его вообще было сложно обидеть, он ни с кем особо не сближался. Учеба-дом-учеба, никаких гулянок. Всегда был к себе очень требователен, если что-то не работало, повторял до изнеможения, пока не получится. Перфекционист.
— Неужели ничего не можете сказать о его личных делах? — почти простонал я.
— Ну… разве что…
— Да?
И тут-то старик-профессор, наконец, и рассказал об этой ужасной истории с самоубийством девушки.
— Но Мэтью, конечно, не был виноват в этом, поверьте! Он очень страдал, весь посерел в те месяцы. Он ведь искренне любил ту девушку и хотел на ней жениться.
— А почему она совершила самоубийство, если все между ними было хорошо?
— Может, родители были недовольны ее выбором или еще какие-то проблемы, — безразлично пожал плечами старик. — Бедному мальчику было очень тяжело это пережить.
Имени девушки, конечно, профессор не
