- за другую. Она взвела курок револьвера и держала его перед собой обеими руками. В прошлом Леон иногда позволял ей стрелять из него, и она знала, что отдача была слишком сильной, чтобы справиться с ней одной рукой.
Шаги приближались.
- ‘Мне страшно,’ захныкала Кика.
- Тише ... - прошептал ее брат. - Не дай им узнать, что мы здесь.
Внезапно оглушительный залп выстрелов ударил им в уши. Пули прошли сквозь хлипкую дверь и разбили бутылки на стеллажах за ней.
Один удар ногой выбил дверь. В комнату вошли двое мужчин, оба высокие, крепкие кикуйю. У одного из них был пистолет, из которого стреляли в дверь. Другой был вооружен пангой.
Мужчины увидели Харриет и детей и ухмыльнулись, зная, что они наткнулись на большой приз.
Гарриет держала пистолет. Мужчины были так близко, что она не могла промахнуться. И все же она замерла, не в силах нажать на курок, парализованная страхом и фундаментальной неспособностью лишить жизни другого человека, даже когда ее собственная была в опасности.
Мванги знал, что у этой женщины не было сил убивать. Он протянул руку и забрал у нее пистолет.
- Как конфеты от ребенка, да? - сказал он ей по-английски, чтобы она знала, что он так же хорош, как и она.
Рузвельт задал Мванги вопрос на языке кикуйю.
Он ответил, а затем сказал Гарриет: - "Он спрашивает меня, должны ли мы убить вас сейчас или подождать, пока не прибудет наш лидер, генерал Кунгу Кабайя. Я сказал ему, что мы должны подождать, но ты знаешь ... - Он провел горячим кончиком ствола пистолета по нижней стороне подбородка Харриет, заставив ее вздрогнуть. - Я не уверен, что буду ждать. Я хочу убить тебя и их, – он кивнул в сторону детей, – очень сильно.
В этот момент Мванги услышал торопливые шаги в коридоре.
- ‘Кто это?’ спросил он.
Рузвельт повернулся к открытой двери. Прежде чем он успел сказать хоть слово, раздался выстрел, и он отшатнулся назад, ударился о винные полки и упал замертво на пол.
Мванги отреагировал мгновенно. Он схватил Харриет и приставил пистолет к ее голове.
Зандер схватил Кику и повалил ее на землю.
Герхард вошел в комнату с винтовкой на плече, готовый стрелять.
Он увидел Харриет и Мванги позади нее, обхватившего левой рукой ее горло, а правой прижимая пистолет "Стен" к виску.
Харриет прикрывала большую часть тела Мванги. Все, что Герхард мог видеть, это его руку с пистолетом и маленький кусочек его лица, который не был скрыт за головой Гарриет.
Зандер и Кика сидели на полу рядом с ними.
Он уже собирался сказать детям, чтобы они оставались на месте, когда они увидели его и бросились к нему с криками: - "Папа!"
Герхард заметил, как рот Мванги расплылся в улыбке. Ствол его пистолета опустился. Он собирался застрелить детей.
У Герхарда была доля секунды, чтобы прицелиться и поразить крошечную мишень.
Если он будет ждать слишком долго, дети умрут.
Если он промахнется, Гарриет умрет.
Герхард выстрелил. Он сдул улыбку с лица Мванги.
Когда Зандер и Кика с криком схватили его, а Гарриет отступила в сторону, ошеломленная всем, что произошло, Герхард что-то пробормотал себе под нос.
‘Что ты сказал? - спросила Гарриет.
Он улыбнулся резкой, жестокой улыбкой, выражением из другого времени, когда сказал: - "Это было по-немецки. Я говорил ему: - “Я сбил сотню истребителей, ты, тупая свинья. Конечно, я собирался убить тебя”.
Он поднял Зандера и крепко обнял его, в то время как Харриет схватила револьвер, который Рузвельт забрал у нее, и вечернюю сумку с боеприпасами, зацепив спусковой крючок пистолета и ручку сумки вокруг среднего пальца. Она взяла Кику на руки.
Когда они поднялись по лестнице в холл, Герхард повернулся и сказал Гарриет: - "Прикрой ей глаза".
Он прижимал голову сына к груди, чтобы мальчик не видел импровизированного барьера; мужчин в черных смокингах и накрахмаленных белых рубашках, теперь испачканных кровью, потом и грязью битвы; двух женщин в испорченных вечерних платьях; а за ними линию Мау-Мау, наблюдающих и ожидающих приказа атаковать.
Но Гарриет увидела их и испуганно ахнула, когда последовала за Герхардом на кухню.
Он огляделся в поисках хоть какого-нибудь убежища. У раковины Машраф кричал: "Не стрелять!" Одному из тотошек, который потратил впустую пулю, стреляя в одного из Мау-мау, которые появлялись через случайные промежутки времени в окне или дверном проеме, соблазняя защитников тратить боеприпасы. Печь снова стала местом большой активности, поскольку служанки нагревали любую жидкость, которую могли достать, чтобы бросить во врага.
Герхард решил, что кладовая может послужить убежищем, и впустил Гарриет.
Он остановился и попытался предупредить ее. Но было уже слишком поздно. Гарриет видела Леона, лежащего в углу комнаты, и слышала, как он стонал от боли, когда Мэри пыталась остановить поток крови из его живота, используя только кувшин с водой и кучу старых кухонных полотенец. Мпиши пытался заставить Леона выпить немного бренди, чтобы уменьшить боль.
Гарриет поставила Кику на пол и бросилась к мужу, а Герхард отвел детей в другой конец комнаты.
- Что случилось с дедушкой? - спросил Зандер.
- ‘Он поранился,’ - ответил Герхард.
- Это сделал Мау-Мау?
Было уже немного поздно оградить детей от правды, поэтому Герхард сказал: - "Да".
- Мужчины в подвале были Мау-Мау?
- Совершенно верно.
- ’Но ты их застрелил.
Зандер вытянул руку, как пистолет, с двумя пальцами на стволе, и издал звуки стрельбы.
- ‘Довольно,’ сказал ему Герхард. - Ты сядешь здесь. Мне нужно вернуться на улицу.
- Ты собираешься стрелять еще в Мау-Мау?
– Возможно, но не думай об этом. Ты просто присматривай за Кикой, а бабушка Гарриет скоро вернется, чтобы позаботиться о вас обоих. Все в порядке?
- Да, папа.
- ‘Кика?
Большой палец девочки был у нее во рту, и она не могла говорить, поэтому кивнула.
По дороге он сказал Гарриет: - "Мне очень жаль". Он добавил: - "У тебя все еще есть пистолет. Он мне понадобится.
- Возьми, - сказала она. - Я не могла им воспользоваться. И
