Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 148
Записка Кайзена начиналась с перечисления недостатков так называемого «Единого оперативного плана поражения стратегических целей», СИОП-62, действующего плана, предусматривающего ведение всеобщей ядерной войны с неограниченным применением ядерного оружия. План предусматривал нанесение первого массированного удара по СССР и КНР с применением 3423 ядерных боеприпасов общей мощностью свыше 7800 мегатонн. Согласно плану массированный упреждающий удар должен был быть нанесен по военным и гражданским объектам «китайско-советского блока». Согласно оценкам, этот удар уничтожал 54 процента советского населения (из них 71 процент городского населения) и 82 процента зданий и сооружений. По мнению Кайзена, авторы плана недооценили жертвы, поскольку оценивались только первые семьдесят два часа войны.
Кайзен утверждал, что по двум причинам СИОП-62 необходимо заменить другим планом или внести в него существенные изменения. Во-первых, из-за ложной тревоги, которая могла быть результатом «преднамеренной ложной атаки» Хрущева или «неверного истолкования событий» любой стороной. Он утверждал, что «если нынешнее состояние напряженности в отношении Берлина продолжит оставаться на протяжении месяцев, то, вероятно, в какой-то момент действия Советов могут показаться представляющими угрозу нападения на Соединенные Штаты с достаточной степенью вероятности и неизбежности», чтобы развязать ядерную войну.
Кайзен утверждал, что возникнет проблема, если Кеннеди, приняв решение о нанесение ядерного удара, захочет отменить приказ, поскольку ошибся или был введен в заблуждение. Существующий план, по словам Кайзена, практически не давал ему такой возможности. Кроме того, если бы президент изменил решение, потребовалось бы приблизительно восемь часов, чтобы отменить состояние боевой готовности для части вооруженных сил, введенных в действие, тем самым создав «период ослабления», которым могла воспользоваться Москва.
Кайзен полагал, что более серьезная проблема – и это подтверждает августовское бездействие в отношении Берлина – президента состояла в том, что он никогда не согласится на тот уровень массированного ядерного ответного удара, который потребуется, чтобы отразить обычную советскую атаку на Западную Германию или Западный Берлин. Кайзен прямо спросил: «Готов ли на это президент? Советский ответный удар неизбежен, и наиболее вероятно, он будет направлен против наших городов и городов наших европейских союзников».
Кеннеди и его администрация столкнулись с Берлинским кризисом, положение ухудшалось, и, по мнению Кайзена, было ясно, что президент едва ли воспользуется имеющимся стратегическим планом. Кайзен утверждал, что непрекращающийся Берлинский кризис требует не теоретизирования, а создания специального плана на случай первого ядерного удара, если ситуация повернется против Соединенных Штатов.
«В этих обстоятельствах требуется нечто абсолютно другое, – сказал Кайзен. – Мы должны быть готовы к тому, что своим первым ядерным ударом развяжем всеобщую войну, и создавать план на этот случай, а не создавать план, отражающий стратегию массированного возмездия. Мы должны установить минимально возможный перечень целей с учетом дальности и поражающей способности советских ракет и избегая по возможности жертв среди гражданского населения Советского Союза и разрушений общественных зданий и сооружений».
Помимо этого, следовало «оставить в резерве значительную часть своей стратегической ударной мощи». В этом случае, по мнению автора, Хрущев не станет бросать в бой свои уцелевшие силы против американских населенных центров. Кайзен держал пари, что американские усилия по минимизации жертв среди советского гражданского населения, возможно, уменьшат желание врага нанести ответный удар, что может расширить масштабы войны. Кроме того, Кайзен представил подробный, «более эффективный и менее страшный», чем СИОП-62, план на случай, если нынешний Берлинский кризис приведет к «значительным изменениям на территории Западной Европы».
Это был план, который президент просил на протяжении большей части года: план более рациональной ядерной войны. Он позволял уничтожить советский ядерный арсенал дальнего действия при минимальном причинении ущерба Соединенным Штатам и их союзникам.
Далее Кайзен изложил детальный план, который Кеннеди читал и перечитывал, прежде чем дать ответ. Американские стратегические бомбардировщики – в небольшом количестве, на значительном расстоянии друг от друга, на малой высоте, чтобы избежать перехвата, – должны нанести удар по сорока шести основным советским базам бомбардировщиков, двадцати шести базам материально-технического обеспечения бомбардировочной авиации и шахтным пусковым установкам межконтинентальных баллистических ракет. В общей сложности для первого удара были определены восемьдесят восемь целей.
Кайзен считал, что для нанесения первого удара потребуется пятьдесят пять бомбардировщиков В-47 и В-52, с учетом 25 процентов предполагаемых потерь. С таким, казалось бы, незначительным количеством бомбардировщиков, утверждал Кайзен, можно добиться цели, поскольку самолеты «развернутся веером и, необнаруженные, проникнут на малой высоте в разные ранее обнаруженные пункты на советской территории, затем сбросят бомбы и уйдут на малой высоте».
Кайзен признал, что для проверки его предположений потребуется большая подготовка. «Сразу возникают два вопроса: насколько эффективен этот план и обладаем ли мы способностью и умением для выполнения такого набега?» И сам ответил, что план разумный, что у США есть военные средства и что «хотя возможен широкий диапазон результатов, у нас есть возможность достигнуть значительного успеха».
Если удастся избежать ошибок при бомбардировке, сказал Кайзен, то потери Советов от первого удара ограничатся миллионом, а возможно, даже полумиллионом человек – цифры по-прежнему вселяющие ужас, но значительно меньшие, чем по плану СИОП-62, где речь идет о гибели 54 процентов, или более ста миллионов, советских людей.
В Белом доме, непривычном к такому непринужденному обсуждению кровавой бойни, доклад Кайзена вызвал потрясение. Специальный советник президента Тед Соренсен выкрикнул: «Ты сумасшедший! Мы не должны позволять парням вроде тебя находиться здесь». Маркус Раскин, как и Кайзен, член Совета по национальной безопасности, перестал разговаривать с Кайзеном, выслушав его доклад. «Чем мы лучше тех, кто приспособил для своих целей газовые печи, или тех, кто строил дороги для поездов смерти в нацистской Германии?» – с гневом спросил он Кайзена.
Кеннеди не испытывал подобных чувств, поскольку искал именно такой подробный план. «Берлинские события могут поставить нас в такое положение, когда мы захотим взять на себя инициативу в эскалации конфликта», – записал президент в список вопросов, которые хотел обсудить на намеченном на 19 сентября совещании с генералом Тейлором, генералом Лайманом Лемницером, председателем Объединенного комитета начальников штабов, и генералом Томасом С. (Томми) Пауэром, командующим стратегической авиацией. Подготовленные президентом вопросы свидетельствовали о его растущем понимании проблем, связанных с ядерным ударом. Кеннеди готовился к ведению войны.
Вопрос № 1. Можно ли предусмотреть в плане альтернативные возможности в различных ситуациях? Кеннеди особенно хотел знать, может ли он перейти от «оптимального соединения» гражданских и военных целей и в неких непредвиденных обстоятельствах исключить городские территории или исключить из перечня целей Китай или европейских сателлитов. «Если да, то каков риск?»
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 148
