Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 136
Октавиан сидел на кровати Клеопатры, и прямо на него был направлен острый клюв орла Птолемеев. Как она могла бесстрашно спать в этой комнате, если любое землетрясение могло сорвать этого орла с насеста? Малейшее колебание стены — и острый клюв вонзился бы прямо ей в живот! Но ложе здесь самое большое, какое ему когда-либо доводилось видеть. И самое мягкое. Покрывала из тончайшего шелка, простыни тщательно выстираны и надушены.
Октавиан подумал об Антонии, который был настолько бесстыден, что занимался любовью на этой постели, где спали цари и царицы, не страшась нависшей сверху твари, — и о женщине, с которой Антоний это проделывал.
В замешательстве Октавиан подошел к окну, выходящему на гавань. Несмотря на летнее безветрие, воздух был свеж. Царская барка с золотым носом, о которой так много сплетничали в Риме, отсюда не была видна. Через несколько дней он осмотрит ее и, быть может, предпримет короткую поездку вверх по Нилу, как некогда сделал его дядя, а потом уж вернется в Рим.
Проблема Клеопатры тяжким грузом висела на плечах Октавиана, точно так же, как вопрос Египта вот уже век волновал римский Сенат. Что делать с царицей и с ее страной, настолько богатой, что император не может доверить управление ею никому из своих соратников? Любой римский консул, любой сенатор знает: стоит послать даже честнейшего из них наместником в Египет — и он в конечном итоге поддастся искушению. Стоит лишь посмотреть, как богатства этой страны, воплощенные в ее великолепной царице, соблазнили и Цезаря, и Антония. И разве с ним, Октавианом, будет иначе?
Он никогда не посмотрит на нее, в этом он был уверен. Сколько бы писем и даров ни присылала она ему, умоляя прийти и переговорить с ней. Сколько бы греков, египтян и восточных царей ни просили за нее. Она — Медуза: посмотри ей в глаза, и твоя жизнь кончена. Клеопатра обращает мужчин не в камень, а в своих рабов. Цезарь говорил когда-то: «В один прекрасный день ты встретишься с ней, племянник. На каком бы языке она ни говорила, ее голос звучит музыкой в мужских ушах». И он, Октавиан, никогда не позволит себе услышать эту музыку. Эта женщина опасна, она одержима какой-то демонической богиней. Ее неслыханное богатство и положение ее страны — идеальных врат между востоком и западом — придают ей еще больше блеска. Сочетание богатства и женских качеств делает Клеопатру страшной и неотразимой. Хотя она уже немолода, она до последнего момента держала Антония своими чарами. И ее подданные все еще рабски преданы ей. В таких обстоятельствах Октавиан не мог рисковать собой.
Но что же делать с Клеопатрой? Теперь, когда он завладел всеми ее деньгами, у него нет больше необходимости сохранять ей жизнь. Однако какова будет реакция на казнь женщины? Подумать боязно. Ее золотая статуя все еще стоит в римском храме Венеры, там, где поставил ее Цезарь. И в Риме, и в Сенате все еще остаются люди, которые поют ей хвалы, которые рассуждают о ее уме и щедрости, о ее красоте и стойкости. А здесь, в Александрии, Октавиан непрестанно получает письма, свидетельствующие о великой любви народа к царице. В них говорится о божественном благословении ее царского титула, о ее безупречном происхождении. Даже царь Мидии шлет дары с просьбой проявить доброту к Клеопатре.
Эта женщина уже уничтожила двух великих римлян! Октавиан не будет третьим. Но если он казнит ее или каким-то другим образом обречет на смерть, то это станет для него фатальным. Может быть, низвержение его не будет немедленным, но в конечном итоге неизбежным.
И все-таки что же делать? Рискнуть и позволить ей править и дальше — нельзя ни в коем случае. Со временем она просто найдет еще одного мужчину, какого-нибудь жирного восточного царька с огромной армией и не менее огромной сокровищницей, и попытается отомстить Октавиану. Возможно, этим царьком станет Артавазд Мидийский. А есть и другие, которые предпочтут вступить в заговор с египетской царицей, только чтобы не дать Октавиану властвовать. Митридат, старый враг Рима, наплодил сотню сыновей-ублюдков, и теперь у каждого из них есть деньги и войска. Клеопатра может связаться с кем-нибудь из них или выдать за одного из этих мерзавцев свою дочь — в обмен на его армию.
Свернутое письмо Антония все еще лежало в складках плаща Октавиана. Победитель еще раз перечитал это послание, чувствуя, как в душе его нарастает презрение. Какова наглость! Для начала Антоний прислал ему писульку, в которой сравнивает себя с Гераклом, а затем он имел нахальство напомнить ему, Октавиану, о горестной судьбе, приписанной поэтом Еврипидом какому-то мифическому древнему царю, который якобы не предоставил убежище отпрыскам Геракла. Двойное нахальство! Как жалки дураки, которые любят бредни поэтов и писателей больше, нежели холодные, прочные, реальные факты! Как будто Октавиан настолько туп, чтобы посадить сына Антония на египетский трон, в то время как он не доверил бы богатства этой страны даже самому верному из своих людей! О нет, в таких обстоятельствах Октавиан не может верить даже Агриппе, хотя тот уже миллионы раз доказал свою преданность. Любой из детей Антония вскоре превратится в подобие своего отца и тем самым напомнит людям о честолюбивых устремлениях Антония.
Неужели Антоний ждал, что Октавиан окажется столь наивен? Или же сам Антоний проявил еще большую наивность и провозгласил царем мальчика, который якобы является единственным сыном Юлия Цезаря? Октавиан даже не верил тому, что это египетское отродье — сын Цезаря, и потому не намеревался обходиться с ним так, как обошелся бы с кровным родичем. Клеопатра вполне могла понести от кого-нибудь другого, а потом представить дитя Цезарю как его собственное. Цезарь был слишком обеспокоен отсутствием сына-наследника, а Клеопатра достаточно коварна, чтобы сыграть на этом. Но мальчишке с самого рождения твердили, что в его жилах течет кровь Цезаря, смешанная с кровью Александра и Птолемеев, а также богов и кого там еще могла приплести Клеопатра, чтобы придать своей выдумке еще большее величие. Может ли Октавиан оставаться регентом при ублюдке? Только до тех пор, пока мальчишке или кому-нибудь из его союзников не придет в голову, что с таким наследием вполне можно собрать армию…
Выполнить требования царицы попросту невозможно. Нельзя позволить ей удалиться в изгнание в чужую страну. Нельзя позволить ее детям — живым копиям ее и Антония — унаследовать царство. Но Клеопатра никогда не прекратит просить об этом. Ее мольбы уже становятся все более и более настойчивыми.
Быть может, ее можно убить тайно — так, чтобы это сделал какой-нибудь заранее приговоренный преступник? Октавиан поразмыслил над тем, как это устроить, однако понял, что никто, кроме него самого, не хочет смерти Клеопатры. Она проиграла войну, и все ее союзники перешли к нему. Она молила о мире. Она в плену и, хуже того, больна лихорадкой от ран, которые нанесла сама себе в припадке скорби по Антонию. Не найдется никого, на кого можно было бы переложить вину, если Клеопатра окажется убитой. Все ниточки сразу же приведут прямо к нему, Октавиану. Не было смысла рисковать и приводить в действие столь ненадежный план, последствия которого падут на его же голову. О, как же это утомительно — тратить столько сил на размышления об участи царицы и ее семьи! Но способа избавиться от нее и избежать кары не было.
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 136
