Отсутствие у них навыков ― это то, что случается, когда всю свою жизнь работаешь на фабрике.
Теперь Нила была моей, и я намеревался поделиться с ней своими знаниями.
Я хотел показать ей Хоуксбридж.
Хотел научить ее играть в поло.
Я хотел, чтобы она помогла мне управлять бриллиантовой империей и многими другими сторонами моего мира.
Я также хотел быть частью её империи.
Я хотел посещать вместе с ней показы мод.
Я хотел наблюдать за тем, как она шьет, и часами сидеть рядом с ней, пока она создает изысканные модели из ничего.
Я хочу всего.
Мот фыркнула, когда Нила не позволила ей последовать за остальными на солнечный свет.
― Хочешь, я останусь?
Я был переполнен любовью к ней.
― Нет, мне нужна минутка.
Шлепнув Мот по крупу, я отправил Нилу к нашей семье. Захватив важную вещь, я направился к Вингсу и прикрепил седельную сумку к луке седла.
― Готов, дружище?
Вингс фыркнул, его глаза стали черными и бездонными.
― И я не готов. ― Я прижался лбом к его шелковистой шее, как делал всякий раз, когда становилось слишком тяжело и требовалось уединение. ― Не хочу прощаться, так, по крайней мере, он все еще с нами.
Перекинув ногу через его огромный бок, я лягнул его и последовал за остальными.
***
― То самое место.
Я натянул поводья, останавливая Вингса.
В течение часа мы пробирались по лесам и долинам, по ущельям и руслам рек поместья Хоуксбридж. В тот момент, когда было зачитано завещание Кеса, я уже знал, какими будут его распоряжения.
Мы провели здесь очень счастливые времена. Вдали от отца и обязательств. Даже от сестры. Только мы и дикая природа.
― Здесь потрясающе.
Нила подъехала ко мне. Дыхание Мот образовало конденсат в холодном зимнем воздухе.
Жасмин побудила Кларет пройти дальше по хребту, глядя вниз, в долину, где вдали виднелась небольшая деревня. Хоуксбридж не был виден отсюда. Именно поэтому нам с Кесом нравилось это место.
Сидя по ночам, завернувшись в спальные мешки и жаря зефир на костре, мы смотрели на мерцающие огни деревни и придумывали истории о том, чем занимался каждый житель.
Мы представляли, что живем сотни лет назад. Обсуждали и спорили, какой бы профессией занимались. Я был уверен, что стал бы конезаводчиком или кузнецом. Мне нравилось бить молотом по раскаленному металлу, пока он не подастся. Кес, напротив, хотел быть плотником. Не потому, что ему нравилось создавать вещи из дерева, а потому, что, по его мнению, женщины предпочитали мужчин, которые умели обращаться с деревом.
Я тихонько рассмеялся, вспоминая его шутки.
― Ты такой идиот.
Я запустил в него горящим зефиром.
Кес пригнулся, отмахиваясь от липкой массы, плюхнувшейся на землю. Его растрепанные волосы блестели в лунном свете, в то время как лошади удовлетворенно жевали траву позади нас.
― Так или иначе, Джет, ― подняв руки, он ухмыльнулся, ― эти ладони были на сиськах Селены на прошлой неделе. Она сказала мне, что у меня талантливые руки.
Я закатил глаза.
― Возможно, к ней никогда раньше не прикасался парень, и ей не с кем было тебя сравнить.
Кес усмехнулся.
― Несмотря на то, что мне всего шестнадцать, я знаю, как доставить удовольствие девушке.
Вздохнув, я откинулся в спальном мешке, глядя на звезды.
― Ну, тогда ей повезло с тобой.
Кес придвинулся ближе, треск костра окутывал нас безопасностью.
― То же самое могу сказать и о тебе. Однажды ты встретишь кого-нибудь, кто будет думать не только о шмотках с присущим идиотизмом девочек-подростков. Вот увидишь.
Чтобы разрядить обстановку, я хихикнул.
― Наверное, мне тоже стоит стать плотником, чтобы знать, как использовать дерево.
Мы расхохотались.
Мое сердце наполнилось теплом от воспоминаний, когда я покинул прошлое и вернулся к Ниле.
― Кес будет счастлив здесь.
Нила кивнула, ее глаза немного остекленели.
За холмом послышался стук лошадиных копыт: Текс и Вон наконец-то догнали нас. Они хорошо перенесли поездку, направляя своих лошадей за нами.
Покрутившись в седле, я открыл сумку и достал урну с прахом брата.
Жасмин приблизилась ко мне, ее губы подрагивали от желания заплакать. Я улыбнулся, напомнив ей, что нужно быть счастливой и не зацикливаться на том, что мы потеряли.
― Ты хочешь это сделать?
― Нет. Ты. Думаю, это должен быть только ты.
Глубоко вздохнув, я отвинтил крышку медной урны и поднял ее над головой.
― Нашему брату. Каждый шелест ветра ― мы будем помнить о тебе. С каждым опавшим листом мы будем вспоминать о тебе. С каждым восходом солнца мы будем вспоминать то время, которое провели вместе. И с каждым заходом солнца мы будем ценить все, что нам дано. Это не прощание. До встречи.
Мои руки дрожали, а грудь сжималась от печали. Нила смахнула слезу, Жасмин подавила рыдание. Их эмоции нахлынули на меня, грозя обрушиться лавиной отчаяния.
Нуждаясь в уединении для прощания, я пихнул Вингса и пустился в галоп. Линия хребта расстилалась передо мной, когда я пустил лошадь вскачь.
Я пустил его галопом так быстро, как он только мог.
Я позволил ему унести себя.
И, когда грохот копыт заслонил черную дыру скорби, я опрокинул урну и высыпал последние останки Кеса.
Серая пыль клубилась позади меня, кружась на ветру, закручиваясь в спирали.
Прощай, брат.
Ветер усилился, и серое облако стало опадать и парить по долине, становясь единым целым с местностью.
Моя семья владела этим поместьем почти шестьсот лет. Здесь хранилось много душ. В нем происходило много событий. Оно было свидетелем многих эволюций. Мой
