Джордж с трепетом наблюдал за происходящим. Свечение на переборке напоминало телевизионные помехи, только очень резкие, гудящие, живые, словно снежинки в метель. Джорджу казалось, что в них можно заблудиться, и он был почти уверен, что прав.
— Не трогайте луч, — сказал Кушинг. — Вы не знаете, что может случиться.
— Мы могли бы использовать эту штуку, понимаешь? Гринберг говорил, что если найти точку, где мы появились в… Измерении Икс, то рано или поздно «кротовина» может открыться снова. Возможно, эта штука — ключ, который поможет открыть ее в удобное для нас время.
— А возможно, она засосет нас в чужой мир, — сказал Кушинг.
Сакс сунул руку в луч.
— Холодный. Странное чувство, как будто что-то ползает по руке.
— Будь осторожен, — сказал Джордж, втайне надеясь, что этого идиота засосет и выплюнет на бесплодных равнинах Альтаира-4.
Кушинг смотрел на луч, на пляшущие в нем частицы материи или энергии.
— Похоже, какое-то ионизированное поле. Электризованный газ или вроде того. На твоем месте я бы не держал там руку слишком долго. Если она тебе еще нужна.
— Ага, — кивнул Фабрини. — Если потеряешь руку, Сакс, считай, что потеряешь половину своей половой жизни.
Кушинг стал внимательно изучать механизм.
— Полагаю, этот диск снизу что-то вроде генератора. Оптическая труба — усилитель сигнала. Она направляет поток частиц в заднее зеркало, и там с ними что-то происходит. Они отражаются на переднюю линзу, и голубой луч открывает дыру в пространстве и времени. Господи, да кто вообще в состоянии построить такую штуку?!
Фабрини подошел к переборке и, прежде чем Кушинг успел ему хоть что-то сказать, положил на нее руку. Рука прошла насквозь, словно никакой стены и не было.
— Осторожно, — предупредил Джордж. — Ты же читал, что написал Гринберг. Если это «кротовина», твоя рука может оказаться где угодно.
— Ага, а может вернуться домой.
— Брось, — сказал Джордж. — Ты действительно думаешь, что пришелец открыл портал в наш мир? Зачем ему… или ей это делать?
Ответа у Фабрини не было. Он никогда особенно не интересовался наукой. Многое из того, о чем говорил Кушинг, оставалось для него загадкой. Слишком много теории и мало практики. Все, что он уяснил: телепорт может стать обратным билетом домой.
— Даже не думай! — воскликнул Джордж. — Ты не пойдешь туда. Ты понимаешь, что можешь оказаться где угодно?
— Он прав, Фабрини, — сказал Кушинг. — Пришелец работал над этой штукой. Элизабет говорит, что видела сияние последние несколько дней. Возможно, он настраивал этот аппарат или вроде того. Нельзя туда соваться. Иначе окажешься неизвестно где, на какой-нибудь планете в миллионах световых лет от Земли, с ядовитой атмосферой или вовсе без нее. Черт, да тебя разбросает, как рис на свадьбе. Ты действительно хочешь рискнуть?
Фабрини улыбнулся.
— Да, черт возьми.
Сакс захохотал:
— Фабрини нужно отдать должное. Мозгов у него — кот наплакал, но яйца о-го-го!
Первый комплимент из уст Сакса. Фабрини чуть ли не сиял от гордости.
Менхаус покачал головой:
— Не надо, Фабрини. Послушай Кушинга, ты можешь погибнуть. Не делай этого, ладно? — Он подошел к Фабрини и положил руку ему на плечо. — Брось, не надо. Я не хочу тебя терять.
Фабрини был тронут. Он похлопал Менхауса по спине.
— Не беспокойся, Олли. Со мной все будет в порядке. Я же итальянец, мать твою. У нас, итальянцев, сильный инстинкт самосохранения.
— Ага, скажи это Муссолини, — съязвил Джордж.
Фабрини пропустил его слова мимо ушей.
— Я иду, — с вызовом объявил он. — Если не вернусь, значит совершил самую глупую ошибку в жизни. Но я уже сыт по горло этим дерьмом. Мне надоело сидеть и ждать, пока какая-то страхолюдина полакомиться моей задницей. Я устал, и мне кажется, что пришло время рискнуть.
Джордж даже не пытался его отговорить — было очевидно, что Фабрини принял решение, — но про себя он подумал: «Фабрини, ты глупый засранец! Прекрати уже напрягать свой член, тестостерон тебя погубит. Выживет не тот, у кого яйца больше, а тот, у кого есть мозги».
Джордж так и не произнес этого вслух. О чем потом сильно пожалел.
— Если он хочет идти, — сказал Сакс, — пусть идет. По крайней мере, у него есть яйца. Чего не скажешь про вас, сосунков.
Так тому и быть. Раз Фабрини решил.
— Хорошо, — сказал Кушинг. — Давай хотя бы привяжем к тебе веревку. Если что-то пойдет не так, мы тебя вытащим.
Звучало вполне разумно, но Кушинг очень сильно сомневался в успешном исходе дела.
— Наверху есть веревка, — проговорил Сакс. — Я видел, когда мы сюда шли.
— Несите, — сказал Фабрини.
Сакс и Менхаус взяли лампу и поднялись наверх. Через пару минут они вернулись с двумя мотками веревки, по сотне футов в каждом. Они связали два конца, решив, что двух сотен футов хватит за глаза. Другой конец обвязали вокруг пояса Фабрини. Сакс вязал узлы на совесть: этой веревкой и автомобиль из трясины можно было вытащить.
— Прошу вас в последний раз, — сказала Элизабет. — Пожалуйста, не делайте этого.
Фабрини был непреклонен. Она отвернулась и встала в дверях, спиной к картине умышленного, как она считала, самоубийства.
— Двигайся медленно, — сказал Кушинг. — Сперва просунь руку или ногу, потом голову. И задержи дыхание. Если наглотаешься аммиака или метана, мы уже ничем тебе не поможем. Так что не торопись.
Другой конец веревки они привязали к железной скамье, привинченной к полу в другом конце комнаты. Чтобы оторвать ее, потребовалась бы пара слонов. Фабрини замер у светящейся голубым стены и вмиг стал серьезным. Возможно, он хотел поступить благоразумно и повернуть назад, но на кону стояло его мужское достоинство. Он не мог пойти на попятную, особенно когда Сакс был рядом.
— Удачи, Фабрини, — сказал бригадир.
Джордж удивленно приподнял бровь. Что-то в голосе Сакса ему не понравилось: в нем звучали настойчивые, свидетельствовавшие о нетерпении нотки, как будто бригадир знал, что должно случиться что-то ужасное, и жаждал поскорее это увидеть. Если бы Джорджу пришлось как-то назвать ту вкрадчивую улыбку, что он увидел на лице Сакса, он назвал бы ее довольной.
«Этот сукин сын что-то замышляет, — мелькнула мысль в голове Джорджа. — Что-то нехорошее».
Джордж посмотрел на Кушинга и понял, что тот думает о том же.
— Послушай, — обратился он к Фабрини. — Если передумаешь, никто тебя не осудит. Это не стоит риска. Останься здесь. Мы отправимся на тот корабль и…
— Не слушай ты их, — перебил его Сакс. — У них просто кишка тонка, Фабрини. В отличие от тебя. Ты здесь единственный настоящий мужик.
