Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 137
Появление Лавди в столовой ни у кого не вызвало особого интереса, одна лишь Клара, поджав губы, произнесла, что у этой девицы все-таки доброе сердце. Немного вздремнув, она обрела привычное самообладание, и только заплаканные глаза напоминали о недавнем взрыве эмоций.
– Одно могу сказать, это не ее инициатива, тут целиком идея Барта, – продолжила она. – Странно, если бы она не воспользовалась случаем. Не будь она племянницей Рубена, я бы вообще не стала возражать. Не знаю, что бы мы сегодня делали без нее.
Конрад сжал губы и опустил голову.
– Я не признаю классовых различий и считаю ее незаурядной особой, – заметила Чармин. – И ничего не имею против такой невестки. Когда женишься, Барт, не забудь пригласить меня в Треллик!
Он бросил на нее исполненный благодарности взгляд.
– Клянусь, я так и сделаю, Чар!
– Подмасли его еще, и он пригласит тебя вместе с Розовой Помадкой, – растягивая слова, произнес Юджин.
– Мне вообще-то безразлично, на ком женится Барт, – проговорил Обри. – Но неудобно, что нам прислуживает его суженая. В этом есть какая-то пугающая аномалия.
В комнату вошла Лавди с десертом, и Чармин обратилась к ней:
– Я только что сказала Барту, что буду очень рада, если вы с ним пригласите меня в Треллик.
Все, кроме Барта, были шокированы. Вспыхнув, Лавди пробормотала:
– Вы так добры, мисс.
– Называй меня просто Чармин, моя дорогая девочка, ведь мы с тобой скоро породнимся, – заявила та, наглядно демонстрируя свободу от предрассудков.
Конрад вскочил, отбросив стул:
– Все, сыт по горло! Пудинга не надо! Лучше подайте тазик, а то меня того и гляди вывернет наизнанку!
Он вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Барт хотел броситься за ним, но Лавди, положив ему руку на плечо, мягко удержала его.
– Пока рано говорить об этом, мисс. Давайте сохраним все как есть.
Ее ответ привел Чармин в замешательство, зато был весьма благосклонно принят Кларой. Позже, когда все перешли в Желтую гостиную, она заявила, что он свидетельствует о добром нраве Лавди. Пользуясь отсутствием Барта, добавила, что ничто на свете не заставит ее полюбить эту девицу, но все могло оказаться гораздо хуже.
Вечерние посиделки в спальне у Пенхаллоу никогда не пользовались любовью у членов его семьи, а сейчас, когда они вдруг почувствовали себя покинутыми и никому не нужными, в гостиной и вовсе воцарилось уныние. У всех перед глазами стояла пустая темная комната в конце дома, а отсутствие Фейт и Клэя, Рэймонда и близнецов усугубляло всеобщую подавленность. Ингрэм, приковылявший из Дауэр-Хауса после ужина, поразился произошедшей перемене. Громко высморкавшись, заявил, что дом никогда не станет прежним. Общительный по натуре, он всегда с удовольствием принимал участие в вечерних бдениях у отца и подобно ему стремился собрать вокруг себя побольше родных (за исключением Обри и Клэя). Вот и сейчас Ингрэм хотел поискать близнецов, но был вовремя остановлен Кларой, которая мрачно посоветовала ему оставить их в покое. Обычно Ингрэм не слишком интересовался мачехой, но сейчас расстроился, что она уже отправилась спать.
– Она неважно себя чувствует, бедняжка, – объяснила Клара. – Сегодня у всех был нелегкий день.
– Возможно, но мне непонятно, почему Фейт считает своим долгом рыдать над телом мужа? – заметила со своей обычной бестактностью Вивьен. – Противно! Она ведет себя так, словно он был ей дорог, хотя все мы прекрасно знаем, что она была с ним несчастна и терпеть его не могла! К чему подобное лицемерие?
– Эй, полегче там! – запротестовал Ингрэм. – Какое ты имеешь право так говорить? Откуда ты знаешь, что она чувствует?
Вивьен дернула плечом.
– Будь у нее хоть капля честности, она бы не стала изображать безутешную вдову, когда ей впору прыгать от радости.
– Ты плохо знакома с психологией, – заявила Чармин. – Поведение Фейт полностью укладывается в рамки ее взгляда на жизнь. Я хорошо знаю этот тип людей и не сомневаюсь, что сейчас она искренне горюет, а до того столь же искренне считала себя несчастной. Фейт ограниченная, слабая и очень чувствительная женщина. Полжизни прожаловалась на свои горести, а теперь до самой смерти станет убеждать себя, что была отцу образцовой женой. Сейчас она потрясена и выбита из колеи. И вероятно, страдает от угрызений совести, упрекая себя за излишнюю холодность к мужу и вспоминая свою прежнюю любовь к нему. Это долго не продлится, но сейчас она ничуть не притворяется.
– Вероятно, ты права, дорогая Чар, – кивнул Юджин. – Однако Вивьен ближе к истине – Фейт много лет дает нам основания считать, что смерть отца явится для нее благословением небес.
– Неужели ты не понимаешь, что множество людей – и Фейт принадлежит к их числу – предаются туманным мечтам, а когда они сбываются, приходят в ужас и осознают, что вовсе этого не хотели? – насмешливо спросила Чармин. – Фейт по натуре страдалица, более того, получает удовольствие от своих страданий. Она и пальцем не пошевелит, чтобы как-то поправить дело, а будет лить слезы, лишь бы лишний раз не напрягаться. Более того, Фейт постоянно драматизирует ситуацию, причем совершенно подсознательно! Очень характерно для слабых, инертных натур. Так у них протекает умственная деятельность, если тут вообще можно говорить об уме. В данный момент она видит себя безутешной вдовой. Причем совершенно искренне. Можете называть это лицемерием, но я не согласна, поскольку вижу ее насквозь – Фейт настолько верит в свое лицедейство, что оно становится частью ее натуры.
– От души благодарю, – усмехнулся Юджин. – Мы очень признательны тебе за столь глубокий экскурс в характер Фейт, но нельзя ли найти более интересную тему для беседы?
– Кстати, я пришел, чтобы поговорить с Чар, – вмешался Ингрэм. – Мне надо кое-что обсудить с ней.
– Я к твоим услугам, – быстро сказала Чармин. – Пойдем в библиотеку.
– Дорогая, неужели ты будешь секретничать с Ингрэмом? – промолвил Обри, отрываясь от вышивки, над которой он трудился под одной из керосиновых ламп. – А я хотел посоветоваться с тобой относительно веточки, которую намерен вышить. По-моему, ее следует выполнить в красновато-коричневых тонах. Должно получиться очень мило, как ты считаешь?
Никто не усомнился, что Обри наплевать на мнение Чармин, один Ингрэм попался на эту уловку и с изумлением уставился на брата. Он не подозревал о его увлечении, совершенно не подобающем мужчине, и на его лице отразилось явное отвращение. Обри, который надеялся таким образом позлить близнецов, был раздосадован их отсутствием и решил отыграться на Ингрэме. Тот немедленно высказал свое мнение о характере и привычках младшего брата, обрушив на него поток избитых фраз и неистовых ругательств. Он настолько напоминал доблестного вояку, какими их изображают в комедиях, что Юджин не выдержал и, скривив губы, произнес:
– Офицер и джентльмен, господа!
Обри же пришел в такой восторг, что даже забыл подлить масла в столь удачно разожженный им огонь, и спохватился, когда Чармин стала выводить Ингрэма из комнаты.
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 137
