– Улыбайся, сколько душе угодно, – посоветовала Лиони. – Ты это заслужила. Когда вы придете ко мне, чтобы отпраздновать?
– Возможно, в следующем месяце, – засмеялась Эмма] – а то Пит составил себе целое расписание по ремонту дома и совсем умотался. Он уже купил краску и обои для детской. Так что лучше приходи с Дутом к нам ужинать в воскресенье.
– С удовольствием. Жаль, что Ханны не будет, – добавила Лиони. – Была бы настоящая «египетская встреча».
– Я чувствую себя виноватой перед Ханной, – сказала Эмма. – Никак не могла смириться, что она беременна, а я нет. И вела себя отвратительно. В тот день, когда ты мне позвонила и рассказала, что она родила Клоди, я напилась в стельку, – призналась она. – Питу пришлось укладывать меня в постель.
– Ханна понимала, что ты чувствуешь, – сказала Лиони. – Она ведь знала, как ты хочешь ребенка. Ладно, – решительно закончила она, – теперь все это в прошлом. Следующий вопрос: когда мы с тобой пойдем в магазин покупать детские вещи?
30
Во вторник специально вызванные рабочие полдня упаковывали вещи. Если им и показалось странным, что их вызвали в день отъезда, они никак не проявляли своего удивления. «По-видимому, им часто приходится иметь дело с расходящимися парами», – мрачно подумала Ханна.
Она совсем расстроилась, припомнив, с какой радостью упаковывала свои вещи всего семь месяцев назад, уверенная, что у них с Феликсом впереди чудесное будущее. Теперь общим у них осталась только Клоди. Бедняжка Клоди! Ханна никогда не хотела, чтобы она росла без отца. Она знала, как тяжело приходилось Донне с Таней и как выбивалась из сил Лиони. У родителей-одиночек жизнь нелегкая. Но лучше быть одинокой и уважать себя, чем оставаться замужней и при этом себя презирать. И для Клоди так лучше. По крайней мере, ей не придется видеть, как ее родители ненавидят друг друга, заводят себе партнеров на стороне и поливают друг друга грязью при первой возможности.
Грузовик отъехал, и Ханна в последний раз обошла дом. Она оставила Феликсу кровать, его личные вещи и столовый гарнитур, который он сам покупал. Диван, кухонный стол, а также большинство украшений, картин, книжных полок и светильников принадлежали ей.
Она вызвала такси и через двадцать минут уже ехала в Хитроу с двумя чемоданами, полными вещей Клоди, и рюкзаком. Водитель такси помог ей погрузить вещи в машину, но в аэропорту он сможет только найти ей тележку. Дальше придется самой.
Клоди дико вопила, пока они регистрировали билеты и проходили таможенный контроль. Надежды Ханны на то, что она ее покормит и укачает еще до посадки, испарились. Крики Клоди эхом разносились по всему аэропорту. Ханна с трудом тащила вещи к нужному выходу на посадку, а Клоди орала все громче.
В самолете она не замолчала и продолжала блажить все сорок пять минут полета.
– Пожалуйста, не плачь, лапочка! – умоляла ее Ханна, сама готовая расплакаться. Какой-то кошмар! И почему она решила, что справится самостоятельно? Надо было позвонить Лиони. Она могла бы прилететь за ней в Лондон, а потом улыбающийся Дуг встретил бы их в Дублине. Но Ханна никому не сообщила, что возвращается. Было стыдно. Стыдно потому, что у всех все в порядке, только у нее все наперекосяк. Вот Эмма разобралась в Феликсе сразу. И Дэвид Джеймс. Только милая, слепая и романтичная Лиони верила, что настоящая любовь может возникнуть из обыкновенной похоти. Лиони – и, разумеется, сама Ханна.
Именно поэтому она собиралась взять такси и направиться в неприметный отель, а не встречаться со своими близкими друзьями в аэропорту.
Клоди немного успокоилась, только когда самолет приземлился.
– Наверное, радуется, что приехала домой, – улыбнулся сидящий рядом пожилой человек.
– Она родилась в Лондоне, – ответила Ханна, обрадовавшись, что дочь перестала вопить. – Она никогда еще не была в Ирландии.
– Значит, она чувствует, что это родина ее матери, – ласково сказал мужчина.
После двадцати тяжелых минут, которые Клоди, к счастью, проспала, Ханна собрала багаж, взвалила его на тележку и пошла через зал к выходу. Одной рукой она толкала коляску, другой – тележку и так боялась налететь на кого-нибудь, что не смотрела по сторонам. Она не заметила высокого мужчину, с беспокойством наблюдавшего за ней.
– Ханна! А это, наверное, малышка Клоди?
От удивления Ханна сделала шаг назад и налетела на чужую тележку.
– Простите, – пробормотала она.
Дэвид улыбнулся. В куртке и джинсах он выглядел удивительно родным, но в то же время незнакомым. В сравнении со стройным Феликсом он казался крупным и основательным. Волосы с проседью зачесаны назад, глаза смотрят немного неуверенно, как будто он сомневается, рада ли она его видеть.
– Твоя мать мне позвонила, сказала, что неплохо было бы тебя встретить, – пояснил он.
Ханна улыбнулась. Впервые за целый день.
– Крутая женщина твоя матушка, – заметил Дэвид.
– Еще какая! – согласилась Ханна.
Дэвид, отобрал у нее тележку и покатил ее в сторону парковочной площадки. Двигались они молча: Ханна слишком устала, Чтобы говорить. Дэвид быстро погрузил вещи, а Ханна села сзади, посадив Клоди на колени, так как у Дэвида в машине не было специального сиденья для ребенка. Малышка проснулась и, увидев Дэвида, улыбнулась ему беззубой улыбкой.
– Какая прелестная девочка, – заметил он, пощекотав ей шейку. – Ну что, поехали?
– Да, – ответила Ханна, – я зарезервировала себе номер в гостинице «Джури».
– Вообще-то тебе уже зарезервировано место у твоей подруги Лиони, – извиняющимся тоном сказал Дэвид.
Ханна оторопела:
– Тоже маминых рук дело?
– Если твоей матери когда-нибудь потребуется работа, я всегда найду занятие для женщины с ее организаторскими способностями, – сказал он.
Ханна невольно рассмеялась:
– Полагаю, она уже позвонила в гостиницу и отменила резервацию.
– Меня бы это не удивило, – согласился он.
Клоди была счастлива и весело курлыкала под музыку, пока машина катилась в направлении Уиклоу. Дэвид ни о чем не спрашивал, и Ханна была благодарна ему за это. Она то и дело искоса поглядывала на него, Профиль Дэвида не был идеален с эстетической точки зрения, как профиль Феликса, но он был основателен и надежен, а также невероятно мужественен. Ханна даже пожалела, что так небрежно оделась для путешествия: джинсы не первой свежести и красное шерстяное пальто не слишком ее красили.
– А ты с Лиони говорил? – спросила Ханна.
– Конечно. Она надеется, что ты ничего не ела, потому что готовит для всех нас огромный ужин.
– Мне очень жаль, что мама тебя в это вовлекла, – сказала Ханна. – Ты уже больше чем полдня потерял.
