Внезапно ей все стало ясно. Если она останется, то повторит путь матери. Разве не порицала она мать за желание сохранить статус-кво во что бы то ни стало – вне зависимости от того, какой ценой приходилось за это расплачиваться? Каждый раз, когда отец возвращался домой в стельку пьяным, Ханна, прислушиваясь к его нетвердым шагам и грохоту падающей мебели, удивлялась, почему мать до сих пор не ушла или не выгнала его. Беда была в том, что поколение Анны Кэмпбелл не верило в такие вещи. Они женились и выходили замуж один раз на всю жизнь. Ханна давно дала себе слово не попасть в такую же ситуацию, не превратиться в рабыню брака, и тем не менее уверенно шла по стопам матери. Ведь недаром она связалась в разное время с двумя мужчинами, которые отняли у нее самоуважение, использовали ее и помыкали ею. Сначала Гарри, потом Феликс… Если бы Гарри не ушел сам, она, наверное, до сих пор жила бы с ним. Надеялась бы, что Гарри женится на ней и остепенится, хотя прекрасно знала, что остепениться он не в состоянии.
А теперь ее унижал Феликс. И если она останется, он будет продолжать в том же духе, уверенный, что ему все сойдет с рук. «Нет! – подумала она в панике. – Ни за что!» Единственное, что она может сделать, – это уйти. Неважно, что болит сердце, неважно, что как магнитом тянет к нему. Ведь это чувство одностороннее. Ханна понимала, что в любых взаимоотношениях кто-то всегда любит больше, и не этот человек контролирует ситуацию. А уж Феликс воспользуется своим преимуществом, можно не сомневаться! Если только она немедленно не уйдет. Иначе пострадают и она, и Клоди.
Ханна не могла позволить, чтобы ее дочь выросла в семье, где уважение друг к другу – пустая фикция. Она представила себе, как Клоди, когда ей стукнет лет двадцать, будет вспоминать, как папочка трахал других женщин, когда мамы не было дома, и ей чуть не стало дурно.
Ханна вылезла из ванны, надела халат и пошла в спальню. Клоди проснулась и загулькала, требуя внимания. Ханна взяла ее на руки и подивилась невероятным глазам Феликса, которые смотрели на нее с ангельского личика девочки. Он всегда будет частью ее жизни – из-за Клоди. И это правильно. Ханна не считала, что следует разлучать родителей с детьми. Но и только. Ничего другого она ему не позволит.
– Ты не хотела бы поехать в Коннемару? – спросила она Клоди.
Девочка в ответ улыбнулась ей беззубой улыбкой.
Когда раздался звонок, Лиони мыла голову, по шее текли потоки шампуня. Тем не менее она быстро обмотала голову полотенцем и взяла трубку. Вдруг это Дуг? Он на весь день уехал в Дублин, а ей безумно хотелось с ним поговорить. Она до сих пор не переставала удивляться, как скучает по нему, когда они не вместе.
– Алло? – запыхавшись произнесла она, чувствуя, как струйки воды текут из-под полотенца на свитер.
– Привет, Лиони, это Эмма. Ты можешь разговаривать? – спросила Эмма своим приятным хрипловатым голосом.
– Конечно, милая. Как ты? – Лиони, вытерла шею краем полотенца и села на маленький стул около телефона. Волосы подождут. Она не разговаривала с Эммой почти неделю.
– Я нормально, – ответила Эмма. – Даже больше, чем нормально. Я в полном восторге. Никогда не догадаешься, что случилось!
– Что?
– Ты сидишь?
– Да не томи ты! – Лиони начала нервничать. – Хорошие новости, да?
– Самые лучшие! – Даже по телефону можно было расслышать радость в голосе Эммы. – Я беременна!
– Господи! – воскликнула Лиони. – Невероятно, Эмма… Я так за тебя счастлива!
Она почувствовала, как на глаза набегают слезы. Милая Эмма так долго этого хотела. Она будет чудесной матерью.
– Я знаю, – сказала Эмма, у которой тоже глаза были на мокром месте. – Я ведь уже всякую надежду потеряла.
– Сколько уже? – спросила Лиони.
– Шесть недель, – гордо ответила Эмма. – Только представь себе, я уже шесть недель беременна, а узнала об этом всего несколько дней назад! – Она весело рассмеялась. – Давай я расскажу тебе все подробно.
У нее выдалась тяжелая неделя, и она так устала, что в четверг не могла заставить себя встать с постели, умоляя Пита дать ей полежать еще хоть пять минут.
– Пять минут, – согласился Пит, притягивая ее к себе. Его пальцы нащупали ее грудь и принялись нежно ласкать. – Ты что, делала эти упражнения для увеличения бюста? – мягко поддразнил он. – Ты становишься очень грудастой на старости лет.
– Что? – удивилась Эмма и вдруг резко села на постели.
– Я шучу, – поспешно сказал Пит. – Просто мне показалось, , что они стали больше.
– Но… они и в самом деле стали больше, – заикаясь, проговорила Эмма, дотрагиваясь до груди. – И чувствительней…
Пит тоже сел и удивленно посмотрел на нее.
– А в чем, собственно, дело?
– Увеличившиеся груди и чувствительные соски являются признаком беременности, – спокойно объяснила Эмма.
– Эмма! – Пит в восторге схватил ее и прижал к себе.
– Нет, постой, Пит, – предупредила она. – Давай не будем повторять ошибку, которую я уже не раз делала. Нужен тест.
Она спрыгнула с кровати и с бьющимся сердцем побежала в ванную комнату. Там, в самом углу ящика, хранился тестер на беременность.
– И где ты это взяла? – спросил Пит, прислонившись к двери ванной комнаты.
– В моей бывшей, одержимой жизни, – печально призналась Эмма.
Они вместе прочитали инструкцию. Одна розовая полоска означала, что вы не беременны, две – что беременны.
– Будем надеяться на две, – сказал Пит, сияя глазами.
Когда Эмма проделала все, что требовалось, они вернулись в спальню, сели на край кровати и обнялись. Оба слишком нервничали, чтобы лезть в душ или одеваться. Эмма не могла смотреть на часы, секунды текли так медленно. «Три минуты», – было написано на коробке. Самые длинные три минуты в ее жизни!
– Время, – сказал Пит, глядя на часы. Но оба остались сидеть, как приклеенные.
– Я не могу смотреть, – хрипло сказала Эмма. – Я так давно этого хотела… Я не вынесу!
Пит прижал ее к себе так крепко, что ей стало больно. Она слышала, как бьется его сердце.
– Я посмотрю, – мужественно решил он.
Эмма кивнула, боясь расплакаться, и Пит отправился в ванную, где она оставила тестер.
Эмма ждала, затаив дыхание. Он молчал целую вечность. Она смотрела на его широкую спину и ждала.
– Пит? – наконец не выдержала она.
– Две розовых полоски! – прокричал он, повернулся, и она увидела, что по его лицу текут слезы. – Две полоски! Эмма, любовь моя, у нас будет ребенок!
Лиони пришлось вытереть слезы рукавом.
– Я так рада за тебя, Эмма, – всхлипнула она. – За вас обоих.
– Спасибо, – радостно ответила Эмма. – Мне обязательно надо было тебе сказать. Мы решили никому пока не говорить, но тебе я не могла не сказать. Господи, я так счастлива, что постоянно улыбаюсь. Мне приходится следить за собой, а то люди подумают, что я рехнулась или накурилась.
