как большинство старческих чиновных лиц, к тому же красно от негодования.
— Ты кто такой?! — с ходу заорал распорядитель, стараясь перекрыть шум оркестра.
Фому, кстати, очень порадовало то обстоятельство, что музыку никто не остановил, так же как и хоровод, и вообще кругом все было по-прежнему, словно ничего не случилось, кроме размахивающего жезлом старика.
— Кто такой, я спрашиваю! — вновь проорал распорядитель, подойдя еще ближе и размахивая жезлом уже в опасной близости от лица Фомы.
Фома, яростно обгладывающий свое кулинарное чудовище, сам упорно размышлял над этим вопросом последнее время. Действительно, кто он — маклер, сайтер, странствующий рыцарь или отставленный друг Ирины?.. Все это пулей носилось у него в голове, и потерявшему терпение старику он выдал совсем неудобоваримое, но к чему невозможно было придраться.
— Я здесь проездом! — уронил он жизнерадостно. — Осматриваюсь!..
И снова откусил от ноги. Распорядитель отшатнулся от него, словно это от его ноги Фома откусил с таким аппетитом. Лицо его выдавало сильное недоверие к тому, что такая ситуация вообще может случиться. Потом оно из красного стало багровым.
— Молча-ать!!! — взвизгнул он, и резко взмахнув жезлом, ударил им об пол.
Музыка стихла, словно ее выключили.
— Стража! — заорал распорядитель.
— Я даже не знаю, что с тобой будет, негодяй! — пообещал он Фоме, и губы его тряслись. — Это стол самого его величества Иезибальда Четвертого!
— За другой я бы и не сел, — согласился Фома, хотя внутри неслабо екнуло. «Началось! ведь выбирал же самый маленький!.. Ну почему я все время попадаю за чужие столы, на чужие свадьбы?..» Внешне, однако, это была все та же жующая рожа.
— Кстати, — доверительно сообщил он распорядителю, — я в курсе, он бессмертный!
Распорядитель икнул и снова громко призвал стражу. Вообще, Фома всегда мечтал повидаться с каким-нибудь королем, сатрапом, дучей — быть ему представленным по-человечески, со всем этикетом, но все как-то…
— А что щас будет? — поинтересовался он, вспомнив угрозу.
— Сейчас увидишь! — прошипел распорядитель.
Фома увидел стражу. Четверо здоровенных детин с алебардами наперевес бежали к их столику через весь зал. Хоровод разбежался по углам, на балконе тоже заинтересованно притихли. Что-то давно Доктора нет, подумал Фома, пора уже меня выручать…
— А где само его величество? — спросил он у распорядителя. — Что-то я его не вижу. Я бы от своего стола не отошел…
Стражники подбежали, тяжело дыша и остановились, окаменев, в ожидании приказания. Морды у них были помяты об древко: сон на посту, святое. На Фому они смотрели как на вошь, которая помешала этому. Несколько секунд распорядитель наслаждался моментом, мстительно разглядывая нарушителя порядка. Ну что, злорадно горели его глаза.
— Взять его! — скомандовал он наконец.
«Ну все, крайслер! — пронеслось в голове Фомы. — Где же этот Док, его мать?!»
— Ваше величество! — заорал он навстречу двинувшейся страже. — Я ваш гость!
Дурынды встали как вкопанные, недоуменно и вопросительно глядя на распорядителя
— Взя-а-ать! — заорал теперь уже тот во весь голос. — Нет здесь его величества! Взять немедленно, говорю!..
И он отчаянно рубанул жезлом воздух.
— Стойте! — раздался повелительный голос с балкона.
Стражников от обилия противоречивых команд уже слегка потряхивало, теперь на их лицах было мужество услышавших последнюю инстанцию. В зале установилась мертвая тишина, в продолжение которой Фома боролся с искушением откусить от ноги еще, так как защищаться ею от алебард было все равно бесполезно.
— Мартин! — раздался наконец сверху все тот же голос, и Фома узнал в нем голос советника. — Займитесь своим делом!
Мартин с ненавистью посмотрел на Фому, Фома в ответ откусил от ноги, хотя и без прежнего удовольствия. Взмах жезла, удар — и музыка, рявкнув каким-то басовитым инструментом, вновь стала раскручивать свой бешеный ритм. Отдохнувшие танцоры опять соединились в бесконечную ленту хоровода и побежали, вскрикивая и посвистывая, словно ничего не произошло.
Фома устало отложил надоевшую ногу, хотелось чего-нибудь еще, более изысканного. Глаза его блуждали по столу, выбирая. Рыбка, паштет, что-то вроде слив, что-то вроде улиток, оливки. От предвкушения и стремительной дегустации он разомлел.
Я люблю тебя жизнь, уверенно и сыто думал он.
— Вот вы где оказались!..
Перед ним стоял советник вместе с Танером.
— Ваше превосходительство! — обрадовался Фома. — Как вы вовремя! Вашего гостя чуть не арестовали!.. Присоединяйтесь!
Советник не пошевельнулся. Своего отношения к Фоме он похоже не переменил.
— Кем бы вы ни были, господин странствующий рыцарь, советую вам все-таки вести себя соответственно! Здесь двор, а не дворня! Хоть вы и гость его величества, но знайте меру! Вам повезло, что его величество сейчас… занят, а то неизвестно, чем бы все это для вас обернулось.
Он показал на разоренный стол.
— Да где ее взять, эту меру? — искренне удивился Фома.
— Благодарите ваших богов, что Танер сказал мне, где вы!
— Господин секретарь! — поклонился Фома Танеру. — С меня причитается!..
Танер посмотрел на Меркина.
— Танер, — сказал советник. — Передайте Мартину, чтобы объявили, во избежание новых недоразумений, кто наш гость и каковы его заслуги перед короной, чтобы присутствующие не терялись в догадках, с кем разговаривает советник короля…
Помощник ушел и через мгновение музыка оборвалась и невидимый герольд громко и витиевато объявил, что господин Томас — гость короля и его ждет щедрая награда.
— Ну вот… — Взглянул на Фому Меркин. — Я надеюсь, теперь вы будете сообщать о своих внезапных перемещениях. Где меня найти, вы знаете. Впрочем, позднее я сам вас найду. Сейчас извините, у меня дела!.. И будьте поаккуратнее, я вас прошу.
— А мне что делать? — спросил Фома, поняв, что советник уходит. — Снова плясать, как сумасшедшему?
— Я поручу вас одному расторопному малому, — сказал советник. — Он немного введет вас в курс дела и оградит от слишком больших глупостей. Вы, кажется, застрянете здесь надолго.
