был преподавателем физики в одной из школ города Киева. Группа молодежи, увлекающейся работой в области физики диэлектриков, куда входил и ваш покорный слуга, занималась исследовательской работой на базе Киевского рентгеновского института… Физика диэлектриков в это время была важным и интересным направлением, и академик Иоффе, заинтересовавшись нашими работами, будучи деканом, присылал к нам на семинар научных сотрудников из Ленинградского физико-технического института. Однажды он прислал физика-экспериментатора в области этой самой физики диэлектриков… Надеюсь, что вы уже и сами догадались, что это был Игорь Васильевич Курчатов… Было в нем нечто способное влиять на каждого встречного человека и при необходимости делать своим союзником. Он же и при Сталине, и в мирное время, уже при Хрущеве, сохранил за собой эту самую способность влияния на сильных мира сего. А это, несомненно, удел великих… и избранных.
– Пожалуй, что в этом я могу с вами согласиться, – произнес Судоплатов.
– Да, конечно же Курчатов был не сахар, но и время было такое, что слюнтяйство и ложное сердоболие могли стоить жизни миллионам людей на всей планете. Все тогда решали часы… Прошло столько лет, а я все еще понять не могу, как он это все осилил?
– Расскажите немного о том, как вы с ним делали атомную бомбу?
– Делали бомбу настоящие мастера, гении… – начал Александров. – А мы все, включая и Курчатова, были тогда лишь подмастерьями. Но мы быстро учились, схватывали все на лету. К тому же, думаю, вам известно, что наша страна почти на три года отставала с развертыванием работ по созданию атомной бомбы от США, да и Германии.
– Я в курсе, – согласно ответил я.
– Курчатов, как бы вам это сказать, каким-то внутренним чутьем умел схватывать суть проблемы. И еще в нем не было академизма с его осторожностью и выверенностью каждого своего слова, когда кто-то годами пыхтит над решением пустяковой задачи. Так и с нашей работой. Он, в отличие от многих из нас, видел проблему в перспективе, умел четко формулировать основные задачи и задавать нам необходимое направление в их решении…
– Стучали на него? – спросил я.
– Кто бы спрашивал? Горлопанов хватало во все времена и у всех народов. Стучали по-разному. Кто-то из директоров заводов просто чувствовал, что заваливает сроки своей работы, и, ссылаясь на задания Курчатова, пытался отодвинуть сроки исполнения своего. Кто-то из заслуженных ученых, оказавшись под его началом, не смог смириться с его относительной молодостью, а кто-то очень хотел быть замеченным и отмеченным сам, забывая, что делал порученное ему Курчатовым дело. Берия это, очевидно, понимал, и по согласованию со Сталиным, ведь у американцев руководил проектом генерал, вскоре состоялось избрание Игоря Васильевича академиком, а вашего покорного слуги членом-корреспондентом…
В 1943 году наш научный институт уже охраняли люди в погонах. Этот год стал решающим не только в войне, но и в решении атомной проблемы. Названиями успешных проектов и открытий я вас, генерал, утомлять не стану. Скажу лишь слова самого Курчатова: «Единственный путь защитить нашу страну – это наверстать упущенное время и незаметно для внешнего мира создать достаточного масштаба атомное производство. А если у нас об этом раззвонят, то США так ускорят работу, что нам уже их не догнать!»
И вдруг академик улыбнулся.
– Что-то вспомнили, – спросил я.
– Да! О том, как я чуть позже приехал к Бороде в его лабораторию измерительных приборов… Это было в Серебряном Бору под Москвой, адрес, записанный мною на бумажке, куда-то затерялся.
Воспоминания: Серебряный Бор. Лаборатория измерительных приборов
Александров шел по берегу вдоль Москвы-реки, где стояли двух– и трехэтажные строения, обнесенные высокими заборами. В дополнение ко всему все было в зелени и увидеть что-либо через разлапистые ветви яблонь не удавалось. На счастье, на дороге появился милиционер.
– Товарищ милиционер, – начал академик. – Не подскажете мне, где тут у вас лаборатория измерительных приборов…
Милиционер остановился.
– Дом из красного кирпича, за забором… – продолжал Александров.
После этих слов он уже стал смотреть на меня как-то подозрительно.
– Поймите, я опаздываю на важную встречу…
Он, так ничего мне не объяснив, пошел дальше, но пару раз останавливался и бросал взгляд в сторону незнакомца, пристававшего к нему с расспросами.
И вдруг Александров увидел трех мальчишек с удочками, которые, очевидно, шли на рыбалку.
– Ребята, не подскажите, где тут красный кирпичный дом за большим забором?
– Это где атом делают? – неожиданно спросил один из них.
Александров, услышав эти слова, слегка опешил и лишь согласно кивнул им головой.
– Сейчас пойдете до первого проулка, свернете вправо и пойдете прямо до железной дороги, а как ее перейдете, то увидите ворота в заборе, вам как раз туда будет…
Возвращение в реальность: Дача академика Александрова
– Вот так, с помощью всезнающих мальчишек, я добрался тогда до «Бороды», так мы за глаза его звали и его новую лабораторию… – продолжал свой рассказ академик. – А насчет бороды, то он отрастил ее более для солидности, а то какой же академик без бороды…
– А с чем связана была эта секретность? Неужели Курчатова так волновала возможность того, что немцы узнают о том, что и мы делаем бомбу, – снова спросил Судоплатов у Александрова.
– Курчатов боялся не немцев, – начал свой ответ академик. – Он боялся тогда наших союзников, а в первую очередь США. Когда я ему рассказал о том, как нашел его лабораторию по рассказам мальчишек, его мой рассказ неожиданно озаботил. Более того, после нашего разговора существенно выросли все режимные строгости по нашим работам… И еще, уже для вас лично и, как говорится, между
