как восстанавливается его кожа, свертывается кровь.
Я потираю запястья, вспоминая тот раз, когда я их порезала, наблюдая, как вся кровь вытекает из моих вен. То, как я начала чувствовать слабость, и черноту, окутывающую мое зрение. Я бы умерла, покинув этот мир, если бы мое тело не исцелили.
— Где Пограничный камень? — Баритон Дрейвена прорывается сквозь мои мысли и возвращает меня к сосредоточенности. Но ничего не происходит, оставшаяся рубиновая жидкость на страницах полностью испаряется, снова возвращаясь на пустые страницы.
Проходит несколько мгновений, а по-прежнему ничего не меняется, даже проблеска силы из книги.
— Что теперь? — Спрашивает Финн, поскольку, похоже, мы зашли в тупик.
— Может быть, попробуем еще раз, — добавляет Кора, поддерживая свой полный надежды дух ради всех нас.
Я улыбаюсь ей, и что может пойти не так, если попробовать еще раз? Во всяком случае, произойдет то же самое, и мы снова вернемся к исходной точке. Я поднимаю руку и делаю быстрый надрез по центру ладони. Легкое жжение, когда лезвие погружается под мою кожу, вызывает желание, чтобы Дрейвен мог слизать боль. Я держу кинжал в другой руке, наблюдая, как наша кровь смешивается на лезвии.
Багровый цвет падает в центр книги, окрашивая ее в красный, пока я продолжаю истекать кровью.
Я жду, когда пойдет пар, когда моя кровь превратится в ничто, но вместо этого она начинает двигаться. Она оживает, растекаясь по испачканной бумаге, каждая капля образует собственную лужицу красного. У меня перехватывает дыхание, когда она движется, и я прикрываю ладонь, чтобы кровь больше не попала на страницы.
— Где Пограничный камень? — Мой вопрос повисает в воздухе, все мы молчим, ожидая.
Моя кровь начинает двигаться, пока не превращается в буквы, танцующие по странице, превращаясь в слова, которые мы читаем.
— Что за… — Глаза Финна с изумлением смотрят, как перед нами появляется предложение.
Камень света и тьмы лежит со смертью.
Я перечитываю семь слов, неоднократно, пока окровавленные слова не испаряются и не растворяются в воздухе. Камень света и тьмы лежит со смертью. Мой разум не может вместить мои мысли в слова, они просто отпадают в замешательстве.
— Что это должно означать? У вас, ребята, есть какие-нибудь идеи? — Спрашивает Кора, задумчиво почесывая голову.
— Я… я не знаю. — Я снова смотрю на книгу и задаюсь вопросом, стоило ли рисковать, чтобы прийти сюда. Между моими бровями образуется глубокая складка, когда я чувствую, как шепот моей тьмы пронзает меня насквозь, оглушая, когда все вокруг меня исчезает. Даже шевелящийся рот Кая не прерывает их напряженных голосов. Волнующиеся от беспокойства, как будто они взволнованы, озабочены чем-то.
Кай пытается поговорить со мной, но я его не слышу. Мое внимание неустойчиво, я использую каждую частичку энергии, чтобы воздвигнуть барьер между мной и тьмой, пытаясь восстановить ее силу.
Обжигающее прикосновение воспламеняется к моему подбородку, смешивая его энергию с моей, когда я вкладываю больше силы в щит, чтобы заблокировать шепот. Мои глаза распахиваются после того, как я их зажмурила, чтобы обнаружить руку Дрейвена, прижимающую мое лицо к его лицу.
— У тебя есть я.
Я смотрю на него широко раскрытыми глазами, пока его голос вливается в мою голову, заполняя мгновенную тишину, когда я заканчиваю строить стену внутри. Но рот Дрейвена, он никогда не двигался.
Тогда я, должно быть, вообразила это, желая, чтобы это было то, что он сказал бы мне. Он молчит, его острые глаза оценивают меня, заглядывая в мою душу и тьму, которая пытается поглотить ее. Но то, как он смотрит на меня, не похоже, что он говорил в моей голове. А если и говорил, то не понимает, что я его слышала.
Я отрываю голову и оглядываю стол.
— Извините, — отмахиваюсь я с легким смешком. — Просто немного закружилась голова, вы же знаете меня, немного еды сделает свое дело, — говорю я, надеясь, что этого достаточно, чтобы успокоить всех.
Кай внимательно наблюдает за мной, но я не позволила тьме взять надо мной верх, и я держала глаза закрытыми, на случай, если моя тьма проявится, как тогда, когда я тренировалась с ним.
Он отпускает все свои блуждающие мысли, когда показывает зубы, зная, как сильно я люблю поесть.
— Ну, может быть, нам стоит вернуться и накормить тебя, пока мы пытаемся понять, что сказала книга. — Для меня это звучит как хорошая идея, выбраться из этой земли, полной запустения, которая заставляет тьму во мне биться о клетку, в которой я пытаюсь ее удержать.
— Я бы лучше выпила, — объявляет Кора.
Мы смеемся над ее прямотой, но замираем, когда сквозь камень доносится рычание, вселяющее страх в каждого из нас, когда мы лихорадочно оглядываемся по сторонам широко раскрытыми глазами. Дрейвен высвобождает свой обоюдоострый меч, держа руки посередине, подальше от железных лезвий виверн. Я следую его примеру, вытягивая из ножен свой окровавленный кинжал и обнажая меч, который я выбрала в пещерах Сисаны.
— Оставайся на месте, — шепчет Кай, становясь передо мной и одновременно вытягивая руку за спину, жестом предлагая нам пригнуться, когда он приближается к разбитой лестнице. Скрежет ногтей эхом доносится из-за двери наверху, заставляя холод пробежать по моему позвоночнику. Волосы на затылке встают дыбом, пока я остаюсь настороже, мысленно готовясь к тому, что находится за пределами этих стен.
Дрейвен рядом со мной, сосредоточившись на том, что происходит впереди, пока его голова не поворачивается ко мне, эти голубые глаза не останавливаются на моей руке. Он хватает меня за запястье и вытягивает его перед собой.
— Дерьмо, — бормочет он. — Кора, исцели ее, сейчас же, — командует он с серьезностью, которая заставляет ее следовать его приказу, не требуя, чтобы он вежливо просил.
Я смотрю на него в замешательстве, потому что сейчас не время беспокоиться о маленькой царапине на моей руке. Это бессмысленно. Но скованность в его позе говорит мне, что он не отступит от этого, он заставит ее исцелить мою руку, независимо от того, что нужно сделать.
Она держит мою руку между своими ладонями, точно так же, как раньше на корабле. Закрыв глаза, она позволяет своей силе выплеснуться наружу, когда тепло оседает внутри пореза, полностью закрывая его.
Моя рука выпадает из ее, когда дверь с грохотом распахивается, и тишину разрывает вопль. Кошмар, оживающий, когда Падальщик стоит наверху лестницы. Его красные глаза ярко светятся, сражаясь с оранжевым светом, тускло струящимся от огня. Его тело движется подобно ночному ветру или колеблющемуся пламени. Я помню, как Кай описывал их после нашей тренировки, и его описания были верны,
