Как не объяснить, почему вместо того, чтобы направить на троицу темных оружие, Фрейль загородили ту собой.
Грянул очередной скандал, конечно же. И конечно же, Фрейль снова объявили нежелательными персонами в дружном светлом кругу — после первого раза Инриль даже не было обидно. Невелика потеря. Зато конфликт удалось подавить в зародыше, а там и темные освоились с обновленными силами — и смогли уже сами за себя постоять. Лезть к наследникам Астарота не решились даже демоны — к счастью для себя.
А после Инриль честно ждала новой подставы от темных — умыкнули же они ценнейший кинжал прямо из дома Фрейль! — но те разбрелись по миру и затихли. Амара ушла в свои сады. Мальфиус с Ариусом осели в крепости, где прятались от охоты и до этого. Покидали ту лишь для уничтожения тварей Хаоса или поединка с Шейроном или Дэнталионом. Почему темным потребовались именно они, Инриль не знала, но дети против и слова не сказали, так что ладно.
Кинжал, кстати, повесили дома — в зале, на видном месте. Как сказала бабушка: пусть будет напоминанием о дедушке. Он оставил кинжал бабушке, умирая, чтобы та могла себя защитить. С чего вдруг дедушка решил, что бабушке не поможет в этом коса — загадка. Но у него и так было особенное восприятие мира — бог войны, к тому же со стажем, еще и в воплощение Смерти влюбиться умудрился. Такое не каждому дано.
…В общем, все шло хорошо. Поводы для беспокойства либо исчезали из мира радикально, либо становились неактуальными. А затем к Инриль подошла Лиру и, взглянув самыми умилительным взглядом из возможных, попросила отвести ее к Амаре.
Мол, они с богиней увядания неплохо поладили, пока восстанавливали сад. И Амара посетовала, что в ее собственном саду красивые цветы не приживаются. Умирают и обращаются прахом — все, кроме роз. Те хотя бы замирают вне времени, засохнув. И Лиру долго переживала, как же бедная темная богиня справляется с трудностями, пока в голову девочки не пришла прекрасная идея — подарить Амаре сухоцветы.
И пусть Инриль чувствовала себя последней идиоткой, отправляясь вместе с дочерью и братом, который вызвался их сопровождать, на почти самоубийственную вылазку на край света… радостная улыбка дочери стоила того.
Амара появилась перед богами внезапно, тут же окинув неприязненным взглядом:
— С чем пожаловали? — скрестила руки на груди богиня.
Инриль покосилась на дочь. Лиру резкие слова и явное нежелание видеть на подвластной территории посторонних ни капельки не тронули. Девочка сделала осторожный шаг в сторону Амары и замерла, когда она сосредоточила на ней внимание. Медленно протянула корзинку, что до этого скрывала за спиной.
Плетеная, с бантиками на ручке и наполненная сухоцветами необычных цветов — изумрудной зелени и глубокого синего — та вызывала нервный смех Инриль. Ну не вязалась Амара с образом человека, способного принять столь невинный… и наивный в каком-то смысле подарок! Однако Амара удивила.
Приняла корзинку, пусть и с запозданием.
— Магией раскрасила? — вскинула брови темная, осматривая сухоцветы и чуть ли не обнюхивая их.
— Не-а, — помотала головой Лиру, волосы рыжим всполохом взметнулись в воздух.
Так танцует огонек свечи в кромешной темноте, указывая путь и — самую капельку — согревая.
— Но без магии действительно не обошлось, — девочка перекатилась с носков на пятки и обратно. — Я использовала ее при выращивании цветов, а потом просто засушила.
Амара хмыкнула. Кажется, даже одобрительно.
— Вам нравится? — с надеждой вгляделась Лиру.
Инриль этот взгляд знала. Он стоял вторым номером в рейтинге умилительных глазок.
— Неплохо будут смотреться в вазах, — с царственным видом кивнула Амара.
Лиру подпрыгнула, натурально засветившись. Даже серая дымка, что исподволь подкрадывалась к богам, отпрянула в испуге. Черты лица Амары… разгладились.
— И что хочешь взамен? — проворчала она, но будто по привычке.
— Ничего, — еще ярче улыбнулась Лиру, засияв еще ярче.
И, развернувшись,
