все еще встречались у нее дома, и эти встречи вряд ли можно было назвать тайными, поскольку для родителей я ходил к репетитору с отличными отзывами, и они продолжали платить ей по тысяче в час. Вика продолжала принимать от них деньги, но все отдавала мне. А я все чаще покупал на них для нее небольшие подарочки и все чаще стал носить с собой презервативы, которые как-то одолжил мне Витька. Он-то давно ухлестывал за девчонками и хвастал, что якобы одну пер в позе «рака», другую — в позе «руки вверх». Я же был уверен, что в лучшем случае он натягивал резинку на пенис и дрочил в ванной под порнушку.
В ночь после получения аттестата, после вечеринки, на которой присутствовали все учителя, ученики и родители, наши с Викой отношения перешли на новый уровень. Мы уже никого не стеснялись, и, изрядно перебрав с шампанским, целовались у всех на глазах, а после уехали на такси к ней домой. Пока мы сосались на заднем сиденье и через одежду трогали ранее запрещенные места наших тел, водитель слушал громкую музыку местной радиостанции, а я представлял, как занимаюсь первым сексом в ее комнате-кабинете на единственной парте.
Секса не было, он даже не успел начаться. Ее квартира все еще была ее квартирой, а вот импровизированный учебный кабинет стал деревянной комнатой с сундуком, столом, холодильником и душевой кабиной.
«Я сплю. Это все сон», — подумал я во сне и проснулся. «Нет, — когда оказался в том же самом помещении, — Секса не было и не будет. Я снова восьмилетний. Нахожусь черт пойми где. Ни тебе «наездницы», ни «мессионерской», ни «догги-стайла», только дурацкая конура, в которой заснул».
ОТКУДА ТАКИЕ ПОЗНАНИЯ?
Во сне я провел десять лет, Профессор. И кстати, теперь в совершенстве владею английским. Спасибо памяти, будь она неладна.
Они возвращались. Кью и Ар возвращались, Профессор. Еще вчера — так мне думалось — я видел их смерть, а они снова перебирали стомыми ногами в сырых полупрозрачных халатах. Только по разговору с ними я понял, что они вовсе не Кью с Аром и даже не Эс с Ти… Это были Ю и Ви. Значит, я проспал не ночь, а больше полутора суток, плюс-минус тридцать восемь часов. Смотрел здоровый сон с прекрасными сновидениями, которые могут стать реальностью совсем скоро.
ЧУШЬ
Нет.
ЧУШЬ!
Нет!
ЧУШЬ!!!
НЕТ!!!
Ю и Ви не спрашивали моего имени и сразу называли И. Они меня помнили.
Сегодня я с ними не общался. Они только спросили, как я провел ночь и готов ли к лечению. Я соврал, ответив, что готов. После сна я для себя сразу решил, что процедуры реабилитации мне не только не помешают — они нужны мне. Но мне не хотелось, чтобы местом проведения стал тот клочок земли с двумя водоемами, в которых нужно тонуть. То было не мое место.
Перед смертью Ар сказал, что я — сам себе лекарь, а уж как я буду себя лечить — сугубо личный выбор. И выбор мой сделан. Безоговорочно верный выбор со стопроцентным результатом.
ПОЖАЛУЙСТА
ТОЛЬКО НЕ СЕЙЧАС
Конечно, не сейчас, Профессор, но уже совсем скоро мне нужно закончить историю, которую ты из меня выпытываешь.
Вместе с Ю и Ви я отправился на разминку. Когда они обрели более-менее человеческие телодвижения и пошли обратно в дом, я все еще занимался. Как только они скрылись за дверью, я перекрестился — никогда этого не делал, поэтому не уверен в правильности движений — и побежал в туалет. Там раскрыл первую справа дверь и отскочил. Халаты вывалились. У перового попавшегося я оборвал рукава и укоротил длину. Все прошло быстро, заминка была только на шве, да и тот поддался, едва я приложил чуть больше усилий.
Одеваться не стал, лишь спрятал комок халата за спиной и вышел из туалета с пятью дырами. Не прогадал: Ви сидел у раскрытого настежь окна на подоконнике ко мне спиной. Повезло, иначе не знаю, как бы пришлось действовать дальше.
Босыми ногами я бесшумно прошел по мягкой земле к самому дому, бросил халат на отмостку и попытался незаметно стащить тебя у Ви из-под носа, но на подоконнике тебя уже не было. Ты лежал на столе.
Ю отпаривалась в душевой. Запотевшие стекла не дали взглянуть на ее обнаженное тело в последний раз, прочем я насмотрелся на него во время гимнастики на улице.
— Ви. — Я ткнул в него пальцем.
Он неторопливо повернул голову почти на пол-оборота и посмотрел на меня через плечо.
— Чего тебе, И?
— Можешь подать мне вон ту тетрадь?
— Без проблем. — Он подошел к столу, поднял тебя и осмотрел. — Странно: написано девяносто шесть листов, а по мне — все восемьсот.
— Должно быть, чернила утяжеляют ее, — в шутку сказал я первое, что пришло на ум, и принял тебя у него из рук. — Подай и ручку.
Она валялась под столом, видать, выпала, когда Ю или Ви убирали тебя с подоконника. Он подал мне ее, но не отпустил. Мы держали ее вместе.
— Пишешь, рисуешь или считаешь? — спросил он.
— Пишу, — признался я.
— О чем?
— О жизни.
— Хорошее дело, — сказал он, — наверное.
«Сейчас он спросит, куда я намылился».
Но он не спросил, а только снова сел на подоконник и уставился в душевую.
Я подобрал халат, прислонил его к животу и медленно вышел за пределы участка с ребхаусом.
Уже одевшись, еще раз посмотрел на дом: Ви все еще сидел спиной к мне.
Я побежал.
Куда я бежал, так это в уже знакомые мне места — к двум водоемам, отгороженным от ребхауса березовой рощей. Только рощи уже не было. Не было и заброшенного завода с автомобилями и механизмами. Сегодня там было поле пшеницы с едва заметной тропинкой, протоптанной, судя по всему, Ю и Ви утром. По ней я добрался до…
Сегодня там были не глубокие ямы, как в первый день, не водоемы с прозрачной водой, в которых потонули Кью и Ар. Сегодня там были два колодца из кирпича. Любопытство взяло надо мной верх: в один я бросил первый попавшийся под ногами камешек и не услышал никакого звука приземления. Ни всплеска, ни грохота.
Что делать дальше? Куда бежать? К реке? Но лодки ведь нет. Плыть? Застыну и утону, а это не тот исход — хоть и похожий, — на который я рассчитывал. Куда? Прыгнуть через идеальный ров, за которым уже находилась гора опила? По ней ездил трактор
