Сквозь собственные хрипы для него настойчиво звучал знакомый аккорд. А после всё смолкло.
Демиан поднялся. Постоял, обняв сухое мёртвое дерево, смаргивая обморочную пелену.
Пирующую над трупом нечисть он разметал единственным ударом. Человек лежал так же, как сам Демиан минутой прежде — весь чёрный на чёрной раскисшей земле. Невидимая кровь смешалась с жидкой грязью, ею же напитались длинные тёмные волосы. И хоть покойнику было уже всё равно, не дело оставлять его так.
Демиан присел рядом с растерзанным телом на корточки, стиснув зубы, чтобы не закашляться. И потянул покойника за плечо, переворачивая на спину. Талая грязь неохотно отпускала добычу, всхлюпнула, как трясина.
Демиану немалого стоило не отшатнуться. Потому что, залитое кровью, вымазанное чёрной грязью лицо принадлежало ему самому.
А ещё — маг был жив.
Хоть жизни ему оставалось не больше минуты.
Демиан повёл вокруг невидящим взглядом. Страшный смех выплёскивался из него вместе с кровью.
— Это был я! Всегда был только я!
То, что было витком спирали, замкнулось в кольцо.
Эджай не солгал ни единым словом. Полученные им раны кого угодно отправили бы за Грань. Любого, кто не повстречался на пути безумному Магистру.
И всё же целителем Демиан не был. Но, если верить Прадну, на Замёрзшем Перевале об отце позаботятся. Вот только то, едва утихнувшее в груди, вновь жгло алыми углями.
Демиан перенёс Эджая к горной заставе — легко, точно шаг сделал. А самого его уже потянуло, повлекло, дальше, дальше, по звеньям цепи событий.
И снова Антариес, но за многие лиги расстояния. И день... тот же или следующий? Белое пятно на пепельной земле. Ребёнок с огромными, тёмными, как чёрная смородина, глазами. Демиан обернулся на полосу подлеска. Ему казалось, что он вот-вот расслышит шаги человека, который не устрашится войти в Чёрный лес, который будет растить его, как родного, и ни словом не выдаст злой правды.
Но встречи этой не было, а значит, и случиться не должно. Следя, чтобы не напятнать кровью, Демиан вытянул меч и начертал простейший охранный круг, и сил в контур влил, не поскупившись. Мелкая антариесская тварь, привлечённая сладким детским запахом, не пробьёт с наскока защиту. А крупные на окраину Леса не забредают.
Несложно догадаться, где он окажется теперь.
Сломленная чередой бедствий Эстель настолько далеко ушла по пути страданий, что вовсе не различала грань меж действительностью и грёзой. Она увидела Демиана тем, кем хотела его видеть. И на много лет останется в плену иллюзии. Не важно.
Важно лишь то, что его мать будет жить.
Дар не справлялся с раной; уже не угли — кипящая смола. Демиан ударил, разбивая заклятье предшественника, вложив в этот единственный удар ту силу, которая ещё позволяла ему дышать.
И словно в дар за нерассуждающую жертвенность — выжил вновь.
Чтобы ещё дважды спасти себя самого и многих иных.
Испытание Магистра...
Пылающее небо над Синаром...
***
Демиан более не сознавал, по какую он сторону Грани. Жив ли он ещё, или эти видения — лишь странствия отвергнувшей покой и свет души?
Красные вспышки и вой — не звериний, не человеческий, неумолчной вой.
Он лежал, раскинув руки, на ровном мокром камне. Не камень — дорога, неестественная, гладкая, точно утюгом выглаженная. Отвесно лил дождь, свинцовые капли втекали меж разомкнутых губ. В распахнутых глазах стояла вода. Холод приносит облегчение, гасит угли в груди, вот только дышать тяжело. Под боком растекается тёмное пятно, ливневые потоки относят его всё дальше, вбивая в пористый камень дороги. Вот тонкий ручеек соединяется с текущим навстречу...
Девочка, лет семи. Багряное пятно окружало её голову, точно ореол, выкрашивало мокрые каштановые волосы. Неподвижные глаза. Синие, даже теперь, под свинцовым небом, на свинцовых камнях, — синие-синие.
Диана. Светлая Высь, это же она...
— Диана! — кричала женщина в коротком и узком плаще.
Нос у неё был разбит, лоб рассажен, но она останется жива, жива, а её дочь — нет. Спотыкаясь на тонких, как ветки, каблуках, женщина добежала, рухнула рядом с девочкой, не видя замершего над нею Демиана. И выбравшийся из смятой железной повозки оглушённый мужчина тоже не видел. В этом мире не было ни капли магии. Безжизненная земля, мёртвые механизмы...
...умирающая девочка, и даже кровь её на мокрой дороге казалась ненастоящей, чёрной.
— Я всё исправлю, обещаю, — прошептал Демиан. — Всё будет так, как должно быть.
Потому что в эту же самую минуту в Кармаллоре, в покоях маленькой маркизы, метались и кричали мамки и няньки. Спокойна оставалась только сама маркиза Ариата: скрытый порок, болезнь, бывшая с нею с рождения, наконец взяла своё.
...Сияющая искорка души доверчиво замерцала в поймавшей её руке.
На смешной курточке с оленятами остался окровавленный отпечаток мужской ладони.
***
Жизнь уже не просачивалась каплями сквозь сеть трещин в рассохшемся кувшине — она изливалась водой, носимой в решете. Нет, вскричал он безмолвно, не теперь, когда по немыслимой этой дороге ему остался последний шаг! — он сделает его, пусть даже без крови, без дыхания...
Демиан ударил, пробивая пелену между мирами.
...Грязный тупик, заставленный какими-то железными сараями без окон. Девушка с изумлённо распахнутыми синими глазами. Она смотрела прямо на Демиана, не видя его, и, словно щит, прижимала к груди подшитую стопу листов.
Листы трепало налетевшим ветром. Девушка попятилась...
Застонав без голоса, Демиан ударил вновь, и преграда не подавалась — всё равно что пробить голыми руками каменную стену...
...Сонная речная заводь, недвижная гладь, прошитая кувшинками и рогозом. Кипень тумана. И полуобнажённая девушка в облаке волос. Увязший в тумане оклик. Девушка оборачивается вспять...
И не стало ничего, ни боли, ни смерти. Потому что и из-за Грани он будет...
...Зал, наподобие бального, с зеркалами во всю стену, но ничем не украшенный, лишённый всякой обстановки. Старый, истёртый паркет. Стоящая спиной девушка в нелепом пёстром наряде, перед нею — долговязый встрёпанный парень с лицом отчитанного мальчишки.
И когда девушка отшатнулась, Демиан дотянулся до неё в последнем усилии и повлёк за собой.
***
...В воздухе была рассеяна пыль со ржавчиной — знакомый привкус Антариеса. Пусть и таким воздухом — он мог дышать, вновь мог дышать.
Демиан увидел стоящего рядом с ним Трея — ещё того Трея, которому и в бреду не измыслить обстоятельства, что не оставят ему иного выбора кроме как поднять меч на брата.
