с вестями, – согласился Гуннульв, – Другого выхода у нас нет. Когда ты выдвинешься?
– Сейчас. Только мои вещи…
– Не беспокойся, я лично позабочусь об их сохранности, – Гуннульв перебил Павла, приложив руку к сердцу.
– Хорошо, – Паша встал с места, и, никого не стесняясь, принялся раздеваться.
Раздевшись догола, Паша покинул палатку, а затем и лагерь. Он вызвался на это задание не только потому, что сильно хотел помочь войску. Его вновь распирала сила, грозя вырваться наружу в любой, возможно даже абсолютно неожиданной форме. Паша попросту боялся ненароком испепелить половину союзнической армии. Ему казалось, что он может сдвигать горы одной лишь силой воли, но пробовать не хотелось. Паша понимал, силы камней слишком много для него, его оболочка попросту не могла вместить столько силы. В теле дракона же он чувствовал, что может контролировать эти силы, а потому спешил быстрее обернуться летучим ящером.
Потоки ветра раздували крылья, словно паруса корабля, Паша быстро летел на юг, действительно собираясь облететь весь остров. Всю ночь он летел вдоль береговой линии, и, используя магический взгляд, искал следы зверолюдей. Но нигде на южном побережье их не было. Под утро Павел устал, но превращаться в человека не спешил, решив спать в теле дракона. Укрывшись в лесу, Паша не боялся нападения хищников – самым крупным хищником на этом острове был он.
На следующий день он облетел всю южную часть острова, но никого не нашел. Медленно продвигаясь к северу, он наконец-то нашел несколько поселений зверолюдей в предгорьях. Пометив их местоположение магической меткой, он двинулся дальше.
Редкие поселения встречались ему на пути к горам, но их население было малочисленно, села не были укреплены и выглядели построенными недавно. Зато в горах Паша встретил первые укрепления зверолюдей. Оказалось, они умели строить невысокие смотровые вышки и устраивать невысокие каменные насыпи вокруг своих сел. Эти селения были больше, и выглядели старше. Здесь имелись каменные постройки, но они были редкостью – очевидно, зверолюди предпочитали строить из дерева, обрабатывать которое было значительно проще.
Паша продвигался все глубже в горы, находя все новые и новые поселения. Он перестал их помечать, понимая, что отряд Гуннульва просто не сможет разграбить столько поселений в короткий срок.
Изучая поселения горного народа, Павел с удивлением отметил, что у них совсем нет шахт или похожих на них строений. Все железо, которое могло быть добыто зверолюдьми, было взято из неглубоко расположенных рудоносных жил. Отчего-то зверолюди не пользовались и природными пещерами, попросту не заглядывая туда. «Может, традиция у них такая»: решил Павел.
Кроме того, в землях горного народа явно царило некоторое беспокойство. Очевидно, весть о поражении тысячного войска быстро распространилась по этим землям. Паша отметил, что в предгорных поселениях жители собирают свои вещи и уходят в горы. Несколько таких караванов были встречены Павлом. Нападать на них он не стал, не желая выдавать своего присутствия.
Таким образом, Павел выяснил, что земли за пределами гор были плохо освоены горным народом, они и сами были там чужаками, а значит, они не станут сражаться за эти земли, как за родные. Свидетельством тому служил их скоротечный исход из предгорий. Паша решил вернуться в лагерь, чтобы оповестить об этом Гуннульва – если они хотят наносить сокрушительный удар, то делать это нужно сейчас, пока зверолюди не скрылись в горах.
Утром следующего дня Паша вернулся в лагерь и доложил об увиденном. Гуннульв приказал сниматься с лагеря, и уже через несколько часов войско маршировало по направлению одного из ближайших поселений. Воины Гуннульва не встретили никакого сопротивления, очевидно, все мужчины этого поселения пали еще в первой битве с людьми. Паша не участвовал в уничтожении и разграблении селений, в этом и не было нужды. Среди людей и гномов нашлось достаточно кровожадных особей, способных уничтожать беззащитных, прикрываясь высокой целью. Впрочем, цель, если и не была высокой, то, по крайней мере, она была.
В стороне оставались и эльфы, отчего-то их совсем не привлекал геноцид зверолюдей. Возможно, они еще хорошо помнили, как некогда их предков истребляли подобным образом все те же люди и гномы. А может быть, они были слишком принципиальны, чтобы сражаться с детьми и женщинами.
Следом Гуннульв разграбил еще несколько поселений, но они были практически опустевшими и безжизненными. Далее перед армией встали горы.
– До ближайшего крупного поселения идти не менее двух дней, – заметил Павел, – Если мы пойдем туда, рискуем оставить наш лагерь без прикрытия. Зверолюди могут обойти нас и ударить в тыл, либо пойти к нашему лагерю. Я думаю, нам лучше остановиться здесь, а я проверю, не собирают ли они армию.
– Хорошо, мы станем лагерем здесь и будем ждать тебя, – согласился Гуннульв, в очередной раз передав инициативу Павлу.
На этот раз Павел не хотел ограничиваться простой разведкой. Ему не хотелось идти в горы пешим, а значит, пускать туда армию было нельзя. Он решил разрушить несколько горных селений единолично, кровь дракона брала свое – Паша практически лишился сочувствия. Он был пуст с того момента, как очнулся на корабле, но тогда в нем еще теплились привычные для людей понятия. Однако и они были вытеснены тем, что он увидел. А последнюю неделю он видел лишь безжалостных воинов, вырезающих семьи зверолюдей. И все, чего ему хотелось, побыстрее закончить с этим. Он просто устал.
На первую деревню он опустился ночью. Он не собирался наводить ужас, и заставлять население бежать. Он просто поджигал дома, разрушал их, оставляя жителей под обломками. Некоторых он разрывал когтями или бил хвостом. Сонные жители не понимали, что происходит, и откуда в их родных землях могло появиться такое чудовище. А главное, почему оно решило напасть. Но Павел не собирался давать ответы на их вопросы, методично уничтожая всех, кто попадался ему на пути. Этой же ночью он разрушил еще одно поселение, абсолютно не заботясь о беглецах. «Пусть они разнесут весть обо мне, пусть скрываются еще дальше в горах»: решил дракон, опускаясь на один из снежных пиков. До рассвета он решил отдохнуть, погрузившись в мир липких, абсолютно непривычных человеку, снов дракона.
Он нечасто пробовал спать в теле дракона, а потому еще не привык видеть такие сны. Каждый раз, засыпая, он оказывался в каком-то странном месте. Он видел перед собой вершину горы, поднимающуюся так высоко, что грузные облака, плавающие снизу, закрывали землю. Вся вершина горы была покрыта пещерами, и в пещерах этих обитали драконы. Такие же, каким был Павел. Отчего-то это место казалось родным, будто он оказывался дома. Ему
