Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 180
«Я не знаю, увижу ли ее снова, — промелькнуло у него в голове. — Завтра или послезавтра я могу умереть. Сейчас имеет значение только это мгновение, эта ночь и эта женщина, истосковавшаяся по мужчине».
Симона тихо постанывала, поскольку он снимал с нее юбку и трусики. Дыхание его участилось в предвкушении приближающегося действия.
— Ты красивая! Очень красивая! — выдохнул он, не сводя глаз с тени между ее округлыми бледными бедрами. — Ты тоже меня хочешь?
— О да! Уже несколько недель я мечтаю о тебе, Тошан.
Его палец скользнул в теплую и влажную плоть, осторожно исследуя ее. Из его груди вырвалось глухое ворчание хищника во время гона, а внизу живота стало очень горячо. Все шло не так, как планировалось, но отступить он уже не мог. Позже они обсудят это, примут решение. Позже…
Она потянулась к нему, бесстыдно покорная, откинув голову назад, подставив шею, словно жертва палачу. Все ее тело дрожало в ожидании его. Она хотела только этого — принять его в себя, принадлежать ему. Тошан сумел сдержаться. Он целовал ее грудь и плечи, не переставая возбуждать пальцем, умело и настойчиво. Симоне пришлось прикусить губу, чтобы не закричать.
— Прошу, возьми меня, — прошептала она ему на ухо. — Вдруг Натан проснется. У нас мало времени!
Этот внезапный призыв к реальности не охладил пыла метиса. Он насмешливо улыбнулся и ответил:
— Твой сын настоящий дьяволенок днем, но спит он очень крепко. Не волнуйся.
Она молча кивнула, с затуманенным от страсти взглядом. Тошан сдался и вошел в нее нарочито медленно, чтобы лучше ощутить охватывающее его наслаждение. Закрыв глаза, он проник глубже. Не было ничего прекраснее в мире, чем акт любви, теперь он об этом вспомнил. После жестокости, пролитой крови, тревог и одиночества он вновь возвращался к самой сути жизни. Он мог бы оставаться до рассвета в глубинах сокровенной плоти этой женщины, нежной и горячей. В состоянии полного блаженства он чередовал быстрые движения с более медленными, выходил, чтобы снова овладеть ею. Симона, прикрыв рукой рот, чтобы не закричать от наслаждения, переходящего в исступленный восторг, умело и неутомимо двигалась, чтобы чувствовать его как можно лучше.
Они испытали сильнейший оргазм, оба лихорадочно возбужденные, потерявшие ощущение реальности. Обнявшись, дрожа всем телом, они еще несколько минут не отпускали друг друга.
— Мне холодно, — наконец сказала она.
Тошан выпрямился и помог ей одеться. Он казался смущенным, но был крайне предупредителен, что очень ее тронуло.
— Ты сожалеешь? — обеспокоенно спросил он.
— Нет, что ты, — откликнулась Симона. — Я была так напугана и испытала такое счастье, увидев тебя!
Она улыбнулась ему в мягком свете луны. С растрепанными черными волосами, сияющими глазами, она была очень красива. Тошан растроганно погладил ее по щеке.
— Мы никого не предали, — сказал он. — Когда жизнь висит на волоске, а опасность подстерегает на каждом шагу, дозволено нарушать определенные границы и обязательства.
Симона догадалась, что он имеет в виду их спутников жизни. Она удивилась, что почти не испытывает угрызений совести по отношению к Исааку, своему мужу.
— Думаю, он меня простил бы, — задумчиво произнесла она. — Исаак часто советовал мне следовать своему инстинкту, не считая себя виноватой. Он знал меня лучше всех, и моя чувственная натура его забавляла.
Эти слова поразили Тошана. Он задумался о судьбе еврейского врача, почти не сомневаясь, что несчастного депортировали в Германию.
— Ты чувственная и обворожительная, — прошептал он, целуя Симону в губы.
Он прогнал внезапно возникший в мыслях образ Эрмины. Если однажды ему повезет вновь увидеться с ней, тогда он и решит, как поступить. «Зачем заставлять ее страдать, рассказывая о том, что произошло? Когда я вернусь на родину и обниму ее, эта ночь исчезнет из моей жизни».
— Симона, мне нужно с тобой поговорить, — серьезным тоном сказал он. — Пойдем ближе к Натану. Я принес с собой чем согреться.
Она последовала за ним, полная нетерпения и любопытства, но с тревожно бьющимся сердцем, поскольку его расстроенное лицо не сулило ничего хорошего. Они уселись под бузиной, возле входа в хлев, где спал ребенок.
— Я сумел встретиться с человеком из нашей организации, почтальоном из Руффиньяка. Он налил мне кофе в термос. У меня еще есть сыр, свежий хлеб и паштет. Ты, должно быть, проголодалась!
— Что-нибудь известно о моих друзьях? — прервала она его.
— Они не вернулись в деревню. Наверняка их бросили в тюрьму.
— Тошан, будь со мной откровенен! Ты опустил голову. Скажи правду!
— Мне очень жаль, Симона. Помнишь, той ночью, когда их арестовали, я рассказывал тебе, что мы пытались взорвать состав на железной дороге? Операция провалилась, и немцы произвели аресты, казнив многих людей. Среди них был Роже. О судьбе Брижитт нам ничего неизвестно.
— Боже всемогущий! Бедный Роже, он был таким великодушным, таким смелым! Зачем провоцировать гнев нацистов? Подпольщикам не следует совершать акции, за которые вместо них расплачиваются ни в чем не повинные люди! Эта тайная борьба ни к чему не ведет! Я предостерегала своих друзей, но они отвечали, что нужно любой ценой сражаться с оккупантами.
Ее голос задрожал. Закрыв лицо ладонями, Симона заплакала от бессильного горя.
— Ты говоришь так сейчас, — возразил Тошан. — Однако, когда я пришел в сознание на мансарде, где вы меня прятали, ты была на стороне Сопротивления. Ты даже сама участвовала в этой рискованной операции.
— Я знаю, и ты не первый, кого я выхаживала. Просто я по-своему поддерживала Брижитт и Роже, оказывая им услугу. Но это не мешало мне жить в постоянном страхе, что однажды мы попадем в лапы гестапо.
Он налил ей кофе. Она выпила его, всхлипывая, похожая на ребенка в своем горе.
— Что нам теперь делать? — спросила она. — У меня никогда не будет фальшивых документов, а прятаться здесь месяцами мы не можем.
— Я отведу тебя в Бордо — это ближайший порт. Мы будем идти ночью, избегая населенных пунктов. Почтальон дал мне карту и адрес одного чиновника, противника режима Виши. Этот человек выдает официальные документы, позволяющие евреям отплыть в Америку или Англию. Я выдам себя за твоего мужа. Мне нужно попасть в Лондон. Мы расстанемся в Бордо.
— Но я никого не знаю в Соединенных Штатах! Я бы хотела остаться во Франции или перебраться в Швейцарию, как советовал мне Роже.
— Будет лучше, если ты послушаешь меня. Самое важное сейчас — выжить и защитить Натана. Нам понадобятся недели, чтобы добраться до Швейцарии, и нет никакой гарантии, что мы сможем перейти границу, тогда как в Бордо мы будем уже дней через десять.
Он взял ее руки и нежно сжал. Симона растерянно покачала головой.
— Мы никуда не сможем попасть без фальшивых документов! Нужно обязательно их достать. Я уверена, что почтальон нам поможет: я могу дать ему денег или свои драгоценности.
Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 180
