– Абсолютно уверен. Масперо высказывал опасения, что предмет может быть потерян навсегда. Он говорил, что эта ваза слишком знаменита, чтобы найти для нее покупателя. Только идиот может рисковать, отдавая за нее колоссальную сумму. Это то же самое, как если бы украли «Мону Лизу» и предложили продать ее на черном рынке…
Лорд Карнарвон подошел к буфету, в котором стояли бутылки и бокалы. Он налил себе виски и залпом выпил его. Потом лорд зашелся долгим и отвратительным смехом.
– Я не собираюсь навязываться, – произнес Картер после того, как лорд успокоился, – но, возможно, мы все-таки продолжим раскопки на той стороне Нила.
Два дня лорд обдумывал сложившуюся ситуацию, пытаясь разрешить ее так, чтобы не потерять лица. Потом он написал письмо директору Управления древностями Гастону Масперо. Лорд сообщил, что он выкупил драгоценный предмет у жадного до Денег торговца антиквариатом.
Глава 23
В середине мая, несмотря на траур по королю Эдварду VII, Теодор Дэвис устроил большой праздник в отеле «Луксор». Как правило, археологи покидали место своей деятельности незаметно и тихо, как и приходили. Дэвис, больше искатель приключений, нежели археолог, любил находиться в центре внимания. Поэтому прощальный праздник, устроенный богатым американцем, превзошел по масштабам все известные доныне мероприятия.
Бальный зал отеля украсили египетскими антикварными предметами, как было когда-то в Каире на премьере оперы «Аида» Верди. Никто даже не мог сказать, были это оригиналы или копии. Сфинксы и статуи в человеческий рост стояли на фоне изображений богов и рельефов на стенах. Женский хор исполнял тафельмузик; подобные картины с певцами и музыкантами можно было видеть в гробницах на той стороне Нила.
Теодор Дэвис решил переодеться фараоном и, несмотря на свой возраст, облачился в короткое платье. Его голые руки украшали золотые обручи, а сине-золотой полосатый головной платок скрывал редкие седые волосы. Жена Дэвиса выглядела более аристократично и сдержанно, надев длинное свободное платье, как царица Нефертити.
На праздник был приглашен весь высший свет Луксора, все археологи от Каира до Асуана, американцы и европейцы, и, конечно же, лорд Карнарвон и Говард Картер – в общей сложности двести парадно одетых гостей.
Дэвис сам инсценировал завершение своего пребывания в Египте. Когда у него уже заканчивалась лицензия на раскопки, он неожиданно для всех обнаружил значительное захоронение, пусть не усыпальницу фараона, но роскошную гробницу, где покоились родители жены Аменхотепа III с ценными дарами. Американские газеты, в том числе и «Нью-Йорк тайма», сообщали об этом в своих передовицах.
Гордая пожилая дама, одетая в платье черного бархата и с вуалью на голове, как у королевы Виктории, привлекала внимание всех гостей. Дэвис был неимоверно рад ее присутствию. Она поселилась в отеле «Уинтер пэлэс» под именем графини фон Пьерфон, но быстро распространился слух, что на самом деле это Эжени – последняя императрица Франции.
Маскарад американца понравился ей. Характерным резким тоном дама сказала по-английски с французским акцентом:
– Почему вы мне не сообщили, что нужно приходить в костюмах, мистер Дэвис? Я бы переоделась мумией.
Дэвис сдержал смех и ответил:
– Но, ваше высочество, мы бы тогда не насладились вашим видом!
Пожилая дама стукнула об пол своей черной тростью, украшенной серебряным набалдашником, и сказала:
– Мистер Дэвис, в моем возрасте слышать комплименты уже довольно неприятно. Прекратите это?
После того как американца поставили на место, он попытался сменить тему.
– Ваше высочество, – осведомился он, – вы первый раз в Луксоре?
– О нет. Когда-то, больше сорока лет назад, во время открытия Суэцкого канала я предприняла путешествие по Верхнему Египту. Вот это были времена! Тогда я путешествовала по Египту на своей яхте «Орел». Она считалась самым красивым судном на всем Средиземноморье. Сегодня я радуюсь, если заполучу билет на рейсовый пароход. Такова жизнь.
При этом ее взгляд упал на элегантного мужчину с седыми висками и очками в никелированной оправе с замшевыми вставками по бокам – для защиты от солнца. Эжени наклонилась к Теодору Дэвису и тихо спросила:
– Это не тот самый доктор Мунте, Аксель Мунте?
– О, ваше высочество, вы его знаете?
– Нет, до сего дня не представилось случая познакомиться но я много слышала о нем. Он долгое время жил в Париже, а когда человек живет в изгнании, то интересуется всем, что происходит на его родине. Он, должно быть, фантастический врач и его хорошо знают при шведском королевском дворе. Особенно женщины почитают Мунте, считая, что он, прямо как Иисус, творит чудеса.
На докторе была черная визитка. Он носил ее так, будто в ней появился на свет. Мунте привык, что его окружают женщины. То же самое было и здесь. Он словно случайно заметил взгляд бывшей императрицы и слегка поклонился в знак приветствия. Дэвис жестом пригласил его присоединиться к их обществу. Мунте не нужно было повторять дважды.
– И что же вас привело сюда, доктор Мунте? – поинтересовалась пожилая дама после того, как Дэвис представил знатного гостя.
Вопрос казался достаточно необычным, но ответ Мунте был еще более неординарным.
– Мадам, я ищу египетского сфинкса из красного гранита, – ответил доктор. – Он должен украсить собой лоджию моего будущего дома. Я выбрал клочок земли, на котором построю свой Тускул, где буду вести обычную жизнь среди простых, необразованных людей. Мне не нужно ничего, кроме одной побеленной комнаты с жесткой кроватью, сосновым столом и фортепьяно, а также пения птиц за окном и шума моря вдалеке.
– Доктор Мунте, расскажите же нам, чем вызвана такая перемена взглядов? Вы долго жили в Париже и по праву относитесь к сливкам общества. Нет ни одной герцогини или маркизы, которая не прибегала бы к вашим услугам. Разве вы не избавили нескольких русских князей и герцога Омальского от ишиаса. И сейчас вы хотите переехать в деревню? Но куда же, куда, позвольте вас спросить?
– На Капри, мадам, а если быть точным, то в Анакапри… Буду жить в горах, чтобы из окна открывался вид на Неапольский залив, И там, в ста метрах над морем, должен стоять сфинкс из красного гранита и стеречь мой покой. Мистер Дэвис, вы поможет мне? Я не покину Египет, пока не найду такого сфинкса.
Дэвис покачал головой.
– Боюсь, вы обратились не по адресу. Я бы не рекомендовал вам говорить об этом желании при посторонних Времена, когда в Египте можно было купить все, давно прошли. Даже предметы, которые выставлены в этом зале, зарегистрированы и не подлежат продаже.
Словно случайно на заднем плане появился Картер, и Дэвис сказал, повернувшись к Мунте:
– Я посоветовал бы вам обратиться к этому господину. Его имя Говард Картер, он полжизни провел в Египте и снискал себе славу выдающегося археолога. Собственно, как долго вы уже живете в Египте, мистер Картер?
