после стольких лет.
Она замирает под натиском, ее руки безвольно падают по бокам. Я обхватываю ее затылок и поворачиваю ее лицо к себе, глубоко постанывая ей в рот.
Это все, что требуется от нее, чтобы сдаться с тихим вздохом, который почти заставляет меня кончить на месте. Ее губы становятся податливыми, и она встает на цыпочки, чтобы найти мой рот, ее руки отчаянно сжимают мою рубашку. Наши языки сталкиваются в неистовстве похоти и негодования. Температура между нами накаляется, возвращаясь к жизни после нескольких месяцев бездействия.
От неверия у меня кружится голова. Эта внезапная передозировка вполне может остановить мое сердце навсегда. Я так сильно прижимаю ее к себе, что знаю, что завтра на ней останутся следы моего проникновения.
Она выгибается мне навстречу, потираясь о мой твердый член, ее руки злобно дергают меня за волосы.
Дрожащий стон срывается с моих губ.
Это приводит к нежелательному эффекту, заставляя ее сначала напрячься, а затем оторвать свой рот от моего. Когда мы отрываемся друг от друга, я падаю вперед, прижимая ее грудью к стене. Моя голова опирается на мое предплечье прямо над ее головой, пока мы оба пытаемся отдышаться.
Она была у меня. Я, блядь, овладел ею, а теперь она снова отстранилась.
Боль от того, что она буквально высвобождается из моих рук, почти заставляет меня согнуться пополам.
- Это была ошибка, - глухо говорит она.
Моя грудь болезненно сжимается.
Я пытаюсь найти ее взгляд, но она отворачивает голову в сторону. Она не смотрит на меня.
Ее руки мягко упираются мне в грудь, словно прося отпустить ее.
- Тебе придется оттолкнуть меня, - говорю я хрипло. - У меня нет сил отпустить тебя самому.
Она делает, как я просил, с нежной силой толкая меня в грудь. Я отшатываюсь назад, прижимаясь к стене коридора позади себя. Тем временем она закрывает глаза и запрокидывает голову, прислоняясь к противоположной стене.
Тишина затягивается, пока мы ждем, когда сексуальная химия между нами иссякнет. Воздух все еще густой после нашего поцелуя, напряжение вокруг нас ощутимо.
Облегчение, которое так быстро появилось, когда я снова заключил ее в объятия, умирает быстрой смертью, заменяясь зияющей раной, из-за которой яд просачивается в мою кровь.
Что, если она никогда не простит меня?
- Ты меня ненавидишь? - Шепчу я, боясь ответа. Боюсь того факта, что мне кажется, будто я уже знаю, каков ответ.
Ее глаза открываются, и там, где я ожидал увидеть гнев, вместо этого я нахожу боль и печаль. В них есть надлом, который отражает рану в моей груди, и это опустошает меня.
- Хотела бы я ненавидеть тебя, Тристан, - говорит она, и одинокая слеза скатывается по ее щеке. Ее лицо не двигается, и она не признает этого. Интересно, понимает ли она вообще, что плачет. - Ненависть к тебе была бы таким приятным отвлечением. Может быть, тогда мой гнев перегорел бы, и я смогла бы двигаться дальше и забыть тебя. Но вместо этого я люблю тебя. И не важно, как сильно я пытаюсь убить эту любовь, она отказывается тускнеть. Я не могу забыть тебя, я не могу двигаться дальше, но и простить тебя я тоже не могу. Я застряла в чистилище и стремлюсь в ад. Итак, что мне прикажешь делать? Неужели я просто обречена любить кого-то, кто лгал мне и предавал меня всю оставшуюся жизнь?
- Ты можешь снова мне доверять, - настаиваю я, переходя со своей стороны коридора на ее. - Это то, что ты можешь сделать.
- В прошлый раз, когда я решила впустить тебя, ты заставил меня заплатить за эту наивность довольно эффектным образом, - говорит она, невесело смеясь. - Зачем мне вообще делать это снова?
- Я допустил одну ошибку, Нера. Одну. Ужасную, и я заслуживаю всего твоего гнева, обиды и репрессий из-за этого, но это не отменяет того факта, что я люблю тебя и никогда намеренно не собирался причинять тебе боль. Я лежу без сна каждую ночь, не в силах уснуть без тебя рядом. Я спрашиваю себя, как у тебя дела, заботишься ли ты о себе. Если ты думаешь обо мне, если какие-нибудь парни примеряют это к тебе. Страх и ярость сжимают мне грудь каждый раз, когда я думаю о том, что кто-то другой прикасается к тебе. Ты преследуешь меня как во снах, так и наяву. Я чувствую, что не могу дышать без тебя. Без Неры больше нет Тристана. Это я пытаюсь заставить тебя понять. Для меня это не было интрижкой, развлечением или игрой. Это, ты, самое важное в моей жизни. - Медленно я тянусь к ней. Я обхватываю ее лицо рукой, мой большой палец находит эти милые отметинки на ее носу и мягко проводит по ним. Ее темные, страстные глаза непоколебимо впиваются в мои. - Если ты улыбаешься, я улыбаюсь. Если тебе больно, мне больно. Если ты умрешь, я умру. Поняла? Я буду твоей тенью до конца твоих дней, нравится тебе это или нет.
Она закрывает глаза и наклоняется навстречу моим прикосновениям, неосознанно ища утешения в моих объятиях.
- Я еще не готова простить тебя, - шепчет она.
Я цепляюсь за это последнее слово, как утопающий посреди открытого океана, которому бросили крошечный буй.
Я нежно глажу ее волосы, втайне вдыхая ее аромат, как наркоман. Ноты ветивера и ванили поражают мои чувства и расслабляют мышцы. Она опьяняет во всех отношениях.
- Тогда заставь меня страдать. Я могу это вынести, - шепчу я в ответ, - пока знаю, что однажды ты вернешься ко мне.
✽✽✽
Глава 49
Нера
Июнь.
- Подол, - громко говорит Рис. - Похоже, сегодня у нас будет прекрасная погода.
- Да, вполне, - отвечает Аделаида, мама Сикстайн, сильно покраснев.
Мы втроем стоим в коридоре вместе с Роугом, Беллами и Тайер, изо всех сил стараясь не обращать внимания на звуки, доносящиеся из номера для новобрачных.
Несколькими минутами ранее ворвался Феникс и потребовал провести время со своей невестой, прежде чем она пойдет к нему по проходу. Мы все прекрасно понимали, что он имел в виду, когда просил дать ему ‘время’, но надеялись, что стены будут достаточно толстыми, чтобы устранить любую неловкость.
Мы были неправы.
Страстные стоны снова доносятся из коридора.
- С английской погодой действительно никогда не знаешь наверняка. Даже в июне может быть проливной дождь! - Добавляет Тайер еще громче, приходя на помощь своему парню.
- О, черт возьми, - раздраженно говорит Роуг. - Давайте просто отойдем подальше, чтобы нам не пришлось подвергаться этому.
Он хватает Беллами за руку и тянет ее за собой. Остальные следуют за ним в
