вечером они все собираются в "Барокко". Но я бы нашел дорогу сюда и без него.
С тех пор как Нера намекнула на то, что скоро уедет, я ни о чем другом не думал. На самом деле, ничего другого, кроме как придумать, как сделать так, чтобы я не дал ей возможности двигаться дальше.
Итак, я превратился в кого-то вроде сталкера. Я попросил коллегу Тесс взломать ее телефон, чтобы я мог постоянно отслеживать ее местонахождение. Я даже не стыжусь этого. Ей не следовало подстрекать меня, как она сделала на прошлой неделе. Да, я хочу, чтобы она вернулась ко мне, когда будет готова, но я не собираюсь стоять в стороне и позволять кому-то другому забирать ее у меня на это время.
Когда другие мальчики не отвечают, она переводит свой суровый взгляд на меня.
- Что ты здесь делаешь, Тристан? - шипит она.
- Они такие же, - отвечаю я, указывая большим пальцем в их направлении.
- И что же это такое?
- Соблюдение политики ”невмешательства"", - услужливо уточняет Феникс, его взгляд устремлен туда, где танцует Сикс.
Нера усмехается.
- Скажи ему, чтобы уходил, - надменно приказывает она ему.
- Боюсь, я не могу вмешаться.
Она скрещивает руки на груди и свирепо смотрит на Роуга, пробуя другую тактику. - Вы все были готовы сжечь его на костре, когда проверяли его биографию. Что изменилось?
- Он пресмыкался три месяца, мне начинает становиться жаль этого парня, - говорит Роуг, пожимая плечами.
- Да, но ты бы так и сделал, не так ли, мистер, я-едва-не-пресмыкался, - возмущенно выпаливает она. - Я не знаю, почему я утруждаю себя расспросами кого-либо из вас. Вы все так же виноваты, как и друг перед другом. Это все равно что спросить бывших заключенных, считают ли они, что осужденный преступник должен быть условно освобожден
Глаза Роуга прищуриваются, когда он смотрит на нее, и его рот приоткрывается.
Я пихаю ногой его стул, прежде чем он успевает что-либо сказать, привлекая его внимание ко мне.
- Осторожнее, - предупреждаю я.
- Ты, - говорит Нера, поворачиваясь ко мне, уперев руки в бедра. На ней обтягивающее платье, ее мили длинных ног выставлены напоказ для меня и любого другого ублюдка здесь. - Я не хочу тебя видеть.
- Без проблем, я останусь здесь, - легко отвечаю я. Она разворачивается на каблуках и уходит. Шелковый звук моего голоса останавливает ее на полпути. - До тех пор, пока ты никому не позволяешь прикасаться к себе.
Она бросает на меня острый взгляд, обещающий возмездие.
- Тогда ты записался на настоящее шоу сегодня вечером, Тристан, - говорит она, пятясь от меня, пока не растворяется в толпе.
Ее слова ударяют меня в грудь. У меня нет времени оценить стоящие за ними ответные намерения, потому что она появляется мгновением позже, только на этот раз ее руки обвиты вокруг шеи случайного парня, а его руки ...
Его руки на ее гребаной талии.
Я вскакиваю со стула и на одном дыхании опрокидываю свой бокал на пол. Я проталкиваюсь сквозь толпу, расталкивая людей со своего пути, как кегли, отбрасываемые шаром для боулинга.
Музыка меняется, свет переключается, танцоры теперь прыгают в другом ритме.
Я на мгновение теряю ее из виду в толпе.
Паника и желание защитить сжимают мне грудь, побуждая еще раз обратить на нее внимание. Куда бы я ни повернулся, мне кажется, я вижу ее.
Я поворачиваюсь, лихорадочно обшаривая взглядом толпу, почти теряя голову от необходимости найти ее.
Наконец море людей приходит в движение и расступается, и она появляется передо мной. Ее взгляд прикован ко мне, бровь вызывающе выгнута, как будто спрашивая, что ты собираешься делать?
Ее руки все еще на нем, и от этого мне хочется умереть, черт возьми.
Моя челюсть сжимается, чтобы удержаться от яростного рева. Я бросаюсь к ней сквозь толпу. Когда мои руки сжимаются вокруг ее плеч, взрыв облегчения срывается с моих губ. Она визжит и извивается в моих руках. Она продолжает сопротивляться, как гребаная банши, пока я тащу ее с танцпола.
- Тристан, дай мне п– что за, остановись! Нет, отпусти меня! - кричит она, когда, устав от того, что она мешает моему продвижению, я хватаю ее за бедра и перекидываю через плечо.
Я иду по коридору VIP-секции, пока мы не заворачиваем за угол, где музыка звучит не так громко, и я опускаю ее на землю, не так нежно.
- Какого хрена ты, по-твоему, делаешь? - Требую я, голос дрожит до неузнаваемости от гнева. Мои руки опускаются по обе стороны от ее головы, когда я прижимаю ее к стене.
- Что ты делаешь? - яростно повторяет она. – Ты не можешь просто...
- Ты думаешь, это игра? - Я перебиваю ее, гнев кипит в моей крови. - Ты думаешь, я собираюсь стоять в стороне и смотреть, как кто-то другой прикасается к тебе?
- Да, именно этого я от тебя и жду! Ты не имеешь права вмешиваться...
- У меня есть все права. Ты моя, ты принадлежишь мне...
- Я больше не твоя!
- Да, ты, блядь, такая, - рычу я, слова вырываются из моего горла. - Ты можешь злиться на меня, и мы можем быть разлучены столько, сколько потребуется, чтобы ты простила меня, но ты все еще моя. Я чертовски серьезен, Нера, этого ничто не изменит .
Она встает на цыпочки, говоря в нескольких дюймах от моего лица.
- Наш разрыв это меняет.
Я наклоняюсь, приближая свое лицо еще ближе к ее. Так близко она может видеть ярость в моих глазах и оскал на губах. Я в такой ярости, что с трудом вдыхаю кислород, дыхание тупым комом застревает у меня в груди.
Мой тон ледяной и холоднее, чем она когда-либо слышала, когда я даю ей обещание.
- Прикоснись к другому мужчине, и я убью его, Нера, - клянусь я.
Она сглатывает, но вызывающе вздергивает подбородок, сверкая глазами.
- У тебя был шанс убедиться, что я больше никогда ни к кому не пойду — все, что тебе нужно было сделать, это не разбивать мне сердце. Ты не воспользовался этим шансом, ты все выбросил на ветер.
Мои кулаки сжимаются и разжимаются с нерастраченной маниакальной энергией.
- Я хочу взять это сейчас, - рычу я.
– Этого больше нет в табл...
Я хватаю ее за горло и прижимаюсь губами к ее губам в гневном, ревнивом и животном поцелуе, заставляя ее замолчать. Неожиданность застает ее врасплох, и она приоткрывает губы, задыхаясь. Я жадно засовываю язык ей в рот и прижимаю ее спиной к стене. Нетерпеливые руки хватаются за ее изгибы, наслаждаясь ощущением их между моими пальцами
