с лишним ли к северу, загремели пушки. Женщины невольно вздрогнули.
— Беда, матушка, опять японские дьяволы идут сюда… Бежим скорей! — Инь побледнела, голос ее дрожал. Она хорошо знала, что такое война. Инь была крепкой, здоровой женщиной, но за последнее время ослабела от недоедания и выпавших на ее долю несчастий; не сделав и шагу, она рухнула наземь.
Чжан Эр-нян оказалась смелей. Прижав руку к груди и поглядывая на север, она стала успокаивать молодую женщину:
— Да ты не бойся, устье охраняют войска, ведь не пробились же эти бандиты в прошлый раз!
Инь показала рукой в сторону моря:
— Они могут подняться здесь, если их там прогонят!
Чжан Эр-нян покачала головой:
— Как им взобраться наверх? Разве что крылья у них вырастут. Берег тут очень крутой. Наши старики уверяют, что еще ни один человек сюда не поднимался. Не бойся, там им не пробиться, а сюда не взобраться!
— Могут взобраться! — с тревогой оказала Инь. — Тут в скалах есть одно место…
— Чушь мелешь! — оборвала ее Чжан Эр-нян. — Откуда ты знаешь?
— Как же не знать, наши рыбаки здесь лес рубили.
У Чжан Эр-нян от страха округлились глаза:
— Так, значит, могут забраться? А где это место?… Эти дьяволы наверняка ищут его!
Она раздвинула ветки и выглянула.
— Не знаю точно, у какой это скалы, — тревожно сказала Инь. — Сын мой, А-ню, говорил, что отец приезжал сюда за дровами.
Чжан Эр-нян обернулась, протерла глаза и поманила к себе Инь:
— Встань, погляди — у меня уже глаза слезятся… Похоже, что они ищут это место.
Инь отдохнула, поднялась и вышла на прогалину.
Чжан Эр-нян обернулась, взглянула на прятавшиеся в горной долине деревушки, над крышами которых вились струйки дыма, и на лице ее отразилась тревога:
— Если они в самом деле поднимутся наверх — беда! Ведь в деревнях тысячи людей!
Инь теперь ясно разглядела низкорослых японских солдат, скрючившихся в шлюпках.
— Звери, пусть покарает вас Небо! Пусть поразит вас гром! — гневно воскликнула она.
Вдруг ее внимание приковала фигура невысокого человека в первой шлюпке; что-то круглое, зеленое на его голове ярко блестело на солнце. «Что бы это могло быть?» Через мгновение блеск исчез, и она поняла, что это бамбуковая шляпа с острой макушкой, оклеенная зеленой промасленной бумагой. Лица человека нельзя было разглядеть, но коричневый дождевик из клеенчатой ткани и эта зеленая шляпа навели Инь на страшную мысль: «О Небо, неужто он?» В ту ночь, когда он со старшей дочерью уходил в море ловить рыбу, сосед их, Ли Сы-цзы, еще пошутил над ним: «До чего ж ты хорош, старший брат Инь! Новая шляпа, новый дождевик — ну, чем не жених?» Из всех, кого в ту ночь схватили японцы, так был одет только он один. Она напрягла зрение. Сердце ее радостно забилось при мысли, что он еще жив, но тут же сжалось от боли. Зачем он машет рукой? Неужели ведет сюда эту банду? Так и есть: шлюпка, повинуясь его указанию, медленно развернулась к югу и скоро скрылась за выступами скал и деревьями.
Чжан Эр-нян дернула ее за рукав:
— Ну, разглядела? Нашли эти изверги то место?
— Нашли!.. У них есть проводник! — изменившись в лице, ответила Инь.
— Кто он? — изумленно спросила Чжап Эр-нян. — Наш, здешний? Или японец?
Инь в замешательстве не знала, что ответить, потом сказала:
— Э… наш, с острова.
— Ай-ай-ай, сущий дьявол! — возмутилась Чжан Эр-нян. — Пойти на такую подлость!.. Он тебе знаком?
Инь в ужасе вздрогнула:
— Н-нет, не знаком.
— Вот чудеса! Откуда же ты знаешь, что он с вашего острова? — глядя ей в глаза, спросила Чжан Эр-нян.
Инь совсем растерялась.
— Да он… Ну да, он одет, как рыбак…
Чжан Эр-нян торопливо потащила ее за собой, приговаривая:
— Быстрее иди, позовем ополченцев… Я вижу, ты обмерла со страху.
Ноги Инь обмякли, она не могла двинуться. Взволнованная, растерянная, она прижала руки к груди и взмолилась:
— Дайте мне отдышаться!
— Неужели ты не понимаешь, что всем нам грозит смерть, если в деревню ворвутся японские дьяволы? Да не останавливайся же на каждом шагу, ты меня замучаешь. Замешкаемся немного — потом поздно будет!
Старуха схватила ее корзину и побежала вперед. Инь бросилась за ней. Пробежав немного, старуха вдруг села, отерла рукой пот с лица и проговорила:
— А… дух зашелся.
Инь тоже села, прислонилась к дереву и, закрыв глаза, жадно глотала воздух. Ей захотелось лечь на землю и уснуть.
Передохнув, Чжан Эр-нян всполошилась:
— Почему вокруг ни души, куда девались подпаски? Нам не добежать! Надо, чтобы кто-нибудь предупредил ополченцев!
Инь подумала: «Если позвать ополченцев, они станут стрелять и, конечно, первым убьют мужа». Ее бросило в дрожь, и в то же мгновение само собой пришло решение: «Этого нельзя допустить. — Она открыла глаза и с тревогой взглянула на Чжан Эр-нян. — Если я не позову ополченцев, их приведет она! Что же делать?»
Чжан Эр-нян, запрокинув голову, простонала:
— Небо! Дай мне хоть немного сил! Не успеем — всем нам погибель!
Неимоверным усилием воли она поднялась с земли.
Слова Чжан Эр-нян яркой вспышкой осветили ту памятную ночь — пожар, стрельбу, панику, бегство. Инь охватил безумный страх.
Ветер донес с моря пушечную канонаду, нагонявшую ужас, казалось, выстрелы громыхают где-то совсем рядом. Женщины, словно сговорившись, оглянулись. Чжан Эр-нян молча, решительно направилась вперед, Инь поспешила за ней.
Пока Чжан Эр-нян спускалась по склону, колючки расцарапали ей ноги и разодрали одежду; половина грибов высыпалась из корзинки. Но женщина продолжала бежать. Выбившись из сил, она снова присела, сердито
