затянут потуже.
Друзья думали, что здесь есть подвох или хитрость, но ничего не нашли, пояса действительно помогали сдерживать удары в живот. О чем друзья удостоверились ткнув друг дружку локтем в под дых.
Перекрестившись и отдав нательные кресты и ладанки-энколпионы Арсению, они легко спрыгнули с высокого бората ладьи на песок. Монгольские батыры в это время исполняли танец орла для разминки.
Вот старик хранитель взмахнул черным флажком и борьба началась.
Сразу стало видно различие между бойцами. Леха – наследник олимпийских борцов вел борьбу по всем правилам, совершая отчетливые броски отточенные временем. Он боролся тем, что мы сейчас понимаем под классической борьбой. Василий же был близок к стилю, который позже назовут славяно-горицкой борьбой. То есть помимо захватов и бросков он еще умудрялся и ногой поддать, и рукой ткнуть так, что противник опускался на колено задыхаясь.
– Не совсем честно, – как говорил Алексей,
–Зато действенно, – поправлял друга Василий.
Монгольские батыры боролись, так как их предки и точно также как и по сей день, монгольские юноши борются на праздниках. Так на клочке скользком от тины и глины сошлись три борьбы классическая, славянская и н монгольская. Вот Алексей, полусогнувшись стоя на месте, неожиданным выпадом, крепко схватил за запястья монгольского батыра, который неосмотрительно чуть подался вперед более чем все остальные в его пятерке. Затем Алексей резко дернул его к себе, затем ловко подхватил его за пояс, приподнял и бросил через себя. Батыр с шумом упал вводу, поднимая тучи брызг, а так как глубина была все-таки достаточная, и на то чтобы выбраться на берег ему понадобилась около десяти мнут. Правда Алексей после броска отступал сильно и останавливался уже возле кромки воды. В это время Василий оставался один против четырех. И один всем своим весом наваливался на оставшуюся четверку, стараясь то коленом, то локтем подставиться так, чтобы монгольские бойцы кто животом, а кто и боком натыкались на эти преграды и получали, если не увечья, то небольшие, но досадно ноющие синяки. Потом Алексей подходил ближе и опять выдёргивал кого-то и бросал, а остававшуюся троицу Василий уже старался смешать с песком, пока не подошла следующая пятёрка.
Монголы же в сою очередь старались изо всех сил пригнуть к земля, ну хотя бы на одно колено двоих этих улан. А Васька с Лехой всеми силами старались как можно подальше и повыше откинуть противника, что бы ему было тяжелее вставать. У них это получалось. Монголы не привычные к борьбе на скользком с трудом держались на ногах и не могли провести ни один из известных им приемов. Но друзьям было тяжело, монголы давили их массой, и скоро усталость дала о себе знать. Впрочем, с двух сторон. Монголам надоело вставать из грязи, а Василию и Алексею очень сильно надело их бросать. Монголы, обхватив за плечи, друг друга и образовав две линии, пошли на последний бросок. Друзья, видя это также обнялись, и чтобы не упасть от напора батыров, сами пригнув головы, вышли к ним навстречу они с натугой оттолкнулись от скользкой глины, и остановились, ибо ни у кого не было сил двигаться вперед. Они долго стояли, сопя и кряхтя от натуги, пот струился ручьями, но все что добились друг от друга противоборствующие стороны так это то, что они все разом опустились на одно колено
Вдруг монголы ослабили натиск, и отошли, а наши друзья как стояли, так и остались стоять, опершись на колено. Сил встать у них уже не было. Монголы, видя это, сами уставшие не меньше опираясь друг на друга встали, из десяти трое. Глубоко дыша, они готовились к последнему броску.
–Вот и все, прости меня Леха, – сказал Василий, вытирая пот свободной рукой,
–И ты, тоже прости и глаз мне вытри, а то я боюсь руку поднять, упаду, – ответил Алексей.
Но пред последней атакой случилось неожиданное. Кулун бек – мальчик, вскочил на седло своего коня и, перепрыгнув через голову, стоявшего впереди него улана, стрелой помчался к двум стоящим друзьям, по ходу снимая с себя свой синий халатик и желтый пояс. Подбежав к ним, он ловко набросил халат на головы друзей, а поясом привязал свою руку к руке Алексея, потом он прокричал
–Ман Анда.!– И топнул ножкой в красном сапожке. Услышав это, воины молча встали на одно колено, приклонив головы. Бой был окончен. Кулун бек встал на защиту двух батыров. Объявив их своими кровными братьями. Теперь все враги Васи и Алексея – враги Кулун бека, а все его друзья их друзья. Для монгол такая дружба была святой. Именно Анда Темучина помогли стать ему Чингизханом. В знак одобрения выбора Кулун бека. они три раза прокричали, – «Ура» !
Несколько улан подошли к друзьям и бережно под руки повели их к воде умыться, по пути обсуждая наиболее интересные моменты битвы. И восхищаясь умением друзей биться, как бы невзначай просили у многосильных Батыров и особенно у Неуёмного богатура Василия, побороться с ними, так им понравился его стиль.
Так обсуждая увиденное, вся орда сдвинулась далее вниз по реке, где вода была чище, напротив ладьи остались Эркин хан и его двое убийц, а так же Бильге со связанными руками в обществе двух хранителей Ясы. Хранители ясы к слову мирно подремывали, как только кончился суд Тенгре, они сразу же заснули. Эркин хан видя, что рядом никого нет кроме двух калек и одного стреноженного Чингизида, указал двум своим ассасинам на ладью, где в одиночестве стоял Арсений подле мачты.
Две черные тени неслышно двинулись к сходням. Бильге увидев это прокричал вслед Орде.
–Назад! Сюда!! Назад!
Но на его крик никто не обратил внимания, в этом сыграла роль выучка монгольского войска. Во время битвы монголы были приучены подчиняться приказам, отдаваемым с помощью флажков, а не голоса. От злости он стал прыгать на месте и ругаться.
Ассасины поднялись по мосткам так ловко, что мостки не скрипнули, и казалось, что не прогибались под их весом. Арсений, вдруг оставшийся один на корабле, подошел к борту и, глядя на приближающихся убийц сказал,
–Вы не пройдёте! Отзови своих псов франк.
–Нет я пройду, я найду их! во имя девы Марии, -ответил Эркин хан.
–И убьёшь их тоже именем матери Божьей? Спросил Арсений.
–Вот сейчас ты это и узнаешь,-сказал Эркин.
Убийцы уже подошли к борту кораблика, когда на их пути встал монах. Они не приняли его во внимание, что он сможет сделать с ними? Один
