Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 132
Мир, погруженный в тишину и темноту… Интересно, молчал ли Чернокров все эти долгие годы? Люди знают, что такое боль, независимо от бога. Они узнают больше боли при Чойбалсане. Чойбалсан уничтожает все на своем пути, хотя многие крестьяне и горцы восхищаются им… Чойбалсан способен на все.
Бескожий положил меня на пол. К тому времени я немного собралась с духом. Правда, решимость мою немного отвлекало больное плечо, но я умела сохранять ясную голову даже среди страданий.
Вспыхнул свет, и я невольно зажмурилась.
Когда я открыла глаза, Бескожий возился с какими-то тлеющими дымящимися гнилушками; переходя из угла в угол, он зажигал примитивные масляные лампы. Мне показалось странным, что ходячий ужас исполняет роль простого слуги, который ждет хозяина.
Рядом с собой на полу я нащупала колокольчик. Почти вся ртуть с него сошла, но несколько капелек показывали трон по другую сторону от меня. На краю трона примостилась какая-то небольшая темная фигура.
С третьей попытки мне удалось повернуть голову — оказывается, во мне почти не осталось телесной силы.
В неверном свете ламп — пахло от них совсем незнакомым мне маслом — я увидела, что трон сделан из крошечных черепов — младенческих или обезьяньих. Присматриваться я не стала, потому что ничего не хотела знать. На самом краешке, притоптывая пятками от нетерпения, сидел Чернокров.
Его аватар Бескожий был ужасом, вышедшим из глубин страха. Сам бог боли напоминал ребенка — лысого, закутанного в какие-то тряпки. Глаза у него налились кровью, как будто его сильно били по голове. Они мерцали красным пламенем в неверном свете ламп. Если не считать глаз, Чернокров казался почти нормальным.
— Вижу, ты проснулся. — Как ни странно, мне удалось не зарычать от боли, охватившей все мое тело, едва я раскрыла рот.
— Сам удивляюсь. — Чернокров нахмурился. — Здесь многое изменилось.
— Все изменилось даже в последние несколько часов. — Мне пришлось на время замолчать, закрыть глаза и успокоиться, слушая бешеное биение собственного сердца. Если оно сейчас разорвется, будет совсем некстати. «По крайней мере, позволь мне сказать то, что я хочу!» — взмолилась я.
— Ты недавно виделась с моим феопомпом. Бескожий чует на тебе его запах.
— Я уже сказала твоему слуге. Он умер у меня в объятиях после того, как я милосердно избавила его от страданий. Рану, нанесенную ему Чойбалсаном, уже нельзя было исцелить.
Налитые кровью глаза блеснули; в них появились слезы.
Чернокров негромко вздохнул и заметил:
— Ты не из моих жрецов.
— Да. Я служу другой богине.
— Бескожий чует на тебе и ее.
— Совсем скоро, о бог, у тебя никого и ничего не останется. Сегодня мы должны сразиться с Чойбалсаном.
Он рассмеялся — тихо и почти радостно, как будто прощебетала птица. Но меня внутри точно ожгло огнем. Я забылась, охваченная жуткой болью.
Когда я снова пришла в себя, мне показалось, что Чернокров очень доволен собой.
— Ты не понимаешь, что такое время, маленькая иностранка! Ты не из нас. Твое приношение боли вполне сносно, но я не могу и не желаю тебя принимать.
Во мне расцвела надежда.
— А Чойбалсан? Ты пошлешь Бескожего сразиться с ним, если еще не поздно?
Чернокров наклонился вперед и сошел со своего трона. Потом он присел на корточки совсем рядом со мной. Я бы ни за что не дотронулась до него, даже если бы могла двигаться.
— Зачем? — прошептал он.
Настал мой звездный час.
— Чтобы сохранить себя.
Чернокров зажмурился. Он не дышал — как и Бескожий, — но внутри его оболочки что-то шевелилось. Не глядя на меня, бог боли заговорил:
— Ты ценишь продолжительное существование по-другому, чем я, потому что ты не понимаешь, что такое время. Боль будет всегда. И я буду всегда… Если не станет меня, что-то другое придет мне на смену.
— Даже твои служители предали тебя! Отец Примус вступил в сговор с Чойбалсаном и склонил к измене своих собратьев-священников. У тебя почти ничего не осталось. Неужели сегодня ты хочешь умереть? — Подумав над его словами, я добавила: — Бескожий скучает по своему феопомпу? А ты скучаешь по Септио?
На сей раз Чернокров хихикнул. Меня захлестнула новая волна боли, как прилив захлестывает лежащее на берегу тело.
— Так спрашивает девчонка, лишившая его жизни! — Улыбка его стала шире. Мне очень не хотелось смотреть ему в лицо. — Ты приняла в себя его семя! — Бледная рука потянулась к моему животу. — Будь я женщиной в твоем положении, я бы не стал так плохо обращаться с собой!
Внутри у меня все сжалось от ужаса. Нет, не может быть! Не я! Не здесь! Не сейчас!
Не от Септио!
Как может женщина забеременеть в первый же раз, что она возлегла с мужчиной? Госпожа Шерлиз посмеялась бы, если бы я задала ей такой вопрос. Впрочем, прошло слишком мало времени; рано даже подозревать!
Если только бог не знал всего с самого начала…
Чернокров провел пальцем по моему плечу. Мне показалось, что вся моя кровь взорвалась, как бомбарда, и вышла из меня.
— В свое время ты принесешь мне ребенка моего феопомпа. А сейчас иди и поступай, как знаешь.
Почему-то я ждала, что Чернокров исчезнет, как Управляющий, но он снова вскочил на свой трон и насупился. Бескожий снова подхватил меня и понес бережно, как ребенка. Я заплакала.
Обратно мы вернулись гораздо быстрее. Мы не блуждали в лабиринте, а сразу выбрались в верхний зал. Священники с криком разбежались. Сухо щелкнул пистолет. Бескожий не обращал на них внимания, пока не добрался до внешних дверей. Сердце у меня сжалось, когда я поняла, что на улице еще день.
Аватар обернулся и посмотрел на дрожащих священников, которые восстали против его бога. Взвалив меня на плечо, как будто я была младенцем и собиралась срыгнуть после еды, он другой рукой закрыл за нами двери. Я огляделась вокруг, но почти ничего не видела, кроме позвонков у него на спине и мышц.
Бескожий прижал ладони к дверям, и они задымились.
Огромные двери пошли пузырями и замкнулись наглухо. Запахло дымом. Изнутри послышались крики.
Крики послышались и на улице Горизонтов; люди разбегались в диком страхе перед моим новым защитником.
Бескожий быстро шагал по городу. Я поняла, что снова сжимаю свой деревянный колокольчик. Обвалочный нож куда-то делся, а с ним — и жизни, которые помогло забрать мое оружие. Зато воспоминания оживали в такт с его шагами. Негромко клацал деревянный колокольчик.
Только при свете стало понятно, насколько огромен Бескожий — вдвое выше обычного мужчины и почти втрое выше меня. А еще я поняла, что он несет меня, чтобы передвигаться быстрее. Я больше не чувствовала боли в раненом плече — и вообще вся боль прошла, даже старые раны перестали тревожить меня.
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 132
