Собираются всех арестовать? Или подумали, что один из участников этой свалки – Король Сорегдийских гор, и спешат на помощь? Да он бы давно со всеми управился… Отвлекшись, Ник не успел отреагировать на атаку, и его противник, ловкий прилизанный блондин, нанес удар в левое подреберье. Ниже сердца, но боль резанула такая, что Ник упал на одно колено, в месиво скользких от крови растоптанных стеблей.
– Мя-я-я-а-аууу!!!
Это уже не призыв на помощь, а боевой клич. Очутившись рядом с Ником, Миури ударила блондина молниеносным кошачьим движением – ладонь раскрыта, пальцы согнуты, самая настоящая «школа тигра». Поняла, наконец, что сейчас надо не молиться, а драться, – подумал Ник, дрожа и задыхаясь от пронизывающей боли.
Ничего себе… Миури буквально содрала мясо с лица противника, а следующим страшным ударом располосовала горло. Откуда у нее взялись длинные загнутые когти?..
Донат Пеларчи (он бежал к ним, тяжело припадая на правую ногу) остановился, опустился на колени и ткнулся лбом в землю, словно молился в храме. Люди Аванебихов тоже все как один дисциплинированно простерлись ниц. Их примеру последовал Ксават цан Ревернух, который стоял в стороне, возле охотничьих машин, и что-то выкрикивал, размахивая кулаками, словно болельщик на стадионе.
Бандит с обезьяньим лицом и синими от татуировок руками, матерившийся по-русски, двинулся на монахиню, выставив перед собой нож. Та ударила, как кошка лапой. Сколько метров отсюда до забора? Двадцать? Тридцать? Во всяком случае, все это расстояние он пролетел по воздуху, как получивший пинка футбольный мяч, и исчез по ту сторону ограды в кустарнике. Ник даже не подозревал, что Миури на такое способна!
Последний из его противников, лохматый мужик с нечесаной бородой, рухнул на колени и на всю равнину заголосил:
– Смилуйтесь, великая прекрасношерстная госпожа! Каюсь, дурных людей послушался, неразумие проявил, молю вас, помилуйте дурня! Дома жена с малыми детками и кошка с котятами, кто молочка на блюдечке поднесет, ежели безвременно помру? Никогда кошек не обижал, только с людями дрался! Как вернусь домой – рыбкой угощу! Помилуйте грешного дурака неразумного!
Монахиня его не тронула, отвернулась. Он уткнулся головой в забрызганную кровью траву, продолжая бормотать какие-то мольбы.
– Миури! – слабым голосом позвал Ник.
Еще немного – и он потеряет сознание. Все вокруг уже начало становиться зыбким. Скорее бы, а то слишком больно.
– Мрр-мя? – вопросительно произнесла Миури.
– Ми…
Ник осекся, увидев ее глаза. Круглые, золотисто-желтые, сияющие, с вертикальными зрачками. Это… Это не Миури.
– Мррр… – ласково сказала стоявшая перед ним и, протянув руку, погладила его по голове.
На мгновение Ника охватило небывалое ощущение блаженного покоя, уюта, счастья. Потом оно прошло – и боль тоже прошла без остатка. Он почувствовал себя здоровым, полным сил. Слева под ребрами, куда вонзился нож блондина – никаких неприятных ощущений.
Миури пошатнулась, и Ник вскочил на ноги – поддержать ее. Все в порядке, она не упала, и глаза у нее опять человеческие, желтовато-серые, с нормальными зрачками. И на руках никаких кошачьих когтей.
– Что это было? – спросил Ник.
– Лунноглазая Госпожа явилась на мой зов. Она заняла мое тело, а я в это время пребывала в другом месте. В каком-то очень хорошем месте…
Народ вокруг валялся ниц. В траве лежали два изувеченных трупа.
Ник осторожно потрогал под ребрами: нет там никакой раны. Он весь перемазан собственной кровью, но ни порезов, ни синяков, ни мелких царапин не осталось.
– Миури, она меня в одну секунду вылечила!
– Что тебя удивляет? – улыбнулась Миури. – Она ведь богиня. Если бы ты умер, защищая жрицу, Лунноглазая лично позаботилась бы о твоей посмертной судьбе, и в следующий раз ты бы родился в хорошей семье из тех, что находятся под ее покровительством.
Один из вассалов подошел, низко поклонился и смиренным тоном произнес:
– Преподобная госпожа, если вам что-нибудь нужно, мы в вашем распоряжении!
– Мне надо поменять колеса. Одно запасное есть, остальные снимите с тех машин – это будет справедливо. Убитых похороните, на живых наденьте наручники и сдайте их в полицию в Кафьярану, они обстреляли мою машину и хотели убить моего помощника. К Донату Пеларчи это не относится, он пытался остановить их, и я беру его под защиту.
Вассал Аванебихов снова поклонился, выражая согласие.
Ник все еще находился под впечатлением от своего знакомства с Лунноглазой. Ни за что бы не подумал, что это произойдет именно так… Хотя, с другой стороны, если люди гладят кошек, почему кошка не может погладить человека?
Сразу и не сказать, на кого Ксават разозлился больше: на своих наемников, которые, срань собачья, здоровенные лбы, с одним мальчишкой не справились, или на Ника, преподносящего один сюрприз за другим. Теперь вот оказалось, что он довольно-таки сносно владеет мечом и кинжалом.
Посчитается с ним Клетчаб Луджереф. Тупаком будет, ежели не посчитается. Этот Ник еще кровавыми слезами заплачет.
Покамест Ксават засунул свои намерения подальше и вместе со всеми валялся ниц перед Лунноглазой Госпожой, добросовестно бормоча заученную в детстве молитву. Религия – дело святое. Пятерых надобно чтить, чтобы они тебе не наломали.
Когда богиня ушла, и все начали вставать, он тоже поднялся, по-быстрому отряхивая испачканные на коленях штаны.
Драпать надо, как говорили в Хасетане.
Мощный пятнистый внедорожник Доната лучше не трогать – машинка приметная, известная и наверняка снабжена какой-нибудь противоугонной сранью. Ничего, имеются еще две на выбор. Расслышав, что сказала аванебиховскому цепняку Миури, он поскорее распахнул дверцу ближайшего драндулета, повернул голову… И замер с приоткрытым ртом, как деревенский тупак перед витриной универмага.
Надпись, выложенная белыми камнями на голом сером склоне:
«НИК, БЕРЕГИСЬ, ЕЩЕ ВСТРЕТИМСЯ».
Там же только что был кустарник! Скажите на милость, куда все кусты подевались, а?!
Клетчаб взмок, а зубы, собаки, так и норовили застучать. Значит, не было никакого кустарника… Была иллюзия, за которой прятался наблюдавший за представлением Король Сорегдийских гор. Теперь он ушел, оставив угрожающую надпись. Шарики и ролики в голове у Клетчаба быстро-быстро завертелись, обмозговывая ситуацию.
Итак, планы меняются. Даже не думать о мести! Жизнь Ника драгоценна.
Видать, крепко этот сопляк досадил Сорегдийской твари… Пока он жив, пожиратель душ будет гоняться за ним, а не за Клетчабом.
А вдруг он ненадолго жив?.. Ксават, снова взявшийся за дверцу, озабоченно нахмурился. Потом, догадливо ухмыльнувшись, выудил из кармана рогатку (отобрал в Кафьярану у подвернувшегося мальца), подобрал каменюку побольше… Не промазал, прямо по кумполу хрястнуло!
