взял уздечку его скакуна. Лорд Уттербак надел шлем, застегнул ремень под подбородком, вставил ногу в стремя и вскочил в седло.
– Я постараюсь подбодрить наших людей, – сказал он. – А ты следи за мятежниками. Если что-то изменится, доложи мне.
Он рысью поехал к солдатам, его знаменосец поспешно вскочил в седло и последовал за ним, и голубой флаг затрепетал на ветру.
У лорда Уттербака появилась привычка оставлять своих людей за спиной всякий раз, когда он решал предпринять какие-то действия.
Я допил бренди, вскочил в седло Неистового и вернулся на холм, где Липтон продолжал смешивать порох. Посмотрев на неприятеля в картонную подзорную трубу, я увидел, что он выстраивается в шеренги в дальней части Весов Экстона, и это множество солдат готовилось к атаке, сверкая оружием в лучах солнца. Разведчики и офицеры мятежников выдвинулись вперед, пытаясь понять, что скрывается за кустарником. Королевское знамя на повозке Карросиро еще не успело подъехать.
Похожий на котелок шлем ужасно давил на голову. Солнце нагрело доспехи на груди и спине, надетые на куртку из толстой бычьей кожи, и мне стало жарко. Я снял шлем и вытер лоб.
Затем до меня донеслись радостные крики с дальней стороны поля, я повернул трубу и увидел лорда Уттербака, который обращался к солдатам Рутвена, сидя в седле своего скакуна. Когда картинка сфокусировалась, я разглядел, что лорд Уттербак вскинул кулак и солдаты в ответ снова взревели.
Я понял, что ему удалось поднять их дух. Мне оставалось лишь пожалеть, что никто не попытался поднять настроение мне.
Лорд Уттербак поехал дальше по полю, поочередно обращаясь к отдельным группам солдат. Он послал оркестрантов за инструментами, и вскоре весь оркестр: волынки и барабаны, тромбоны и трубы – начали играть по очереди. Утро стало казаться веселым, и я подумал, что теперь у солдат появилась возможность отвлечься и хотя бы некоторое время не опасаться близкой гибели.
А я думал главным образом о смерти, глядя на выходивших на поле вражеских солдат.
Маневры продолжались два часа, за это время я спешился и поискал в седельных сумках сухари. Штандарт над телегой с белым быком Карросиро уже появился на поле, сильный ветер развевал огромный белый флаг, и я смог разглядеть на нем тритонов Форнланда, грифонов Бонилле и лошадей Эмелина. Я начал испытывать эхо нетерпения лорда Уттербака: создавалось впечатление, что война превратилась в стояние на одном месте и напряженное ожидание.
Время близилось к полудню, когда над полем прозвучал оглушительный рев труб, вслед за ним раздался бой барабанов, и первые шеренги неприятеля пришли в движение: три плотных каре, ощетинившихся пиками, с флагами, которые реяли у них над головами. По бокам шагали солдаты, вооруженные аркебузами.
У меня по спине пробежал холодок, и мне показалось, что волосы на голове встали дыбом, как у напуганного кота. Сердце билось в такт с барабанами.
Наш оркестр смолк, музыканты побросали инструменты и бегом заняли свои места в строю.
Теперь я уже видел приближавшегося врага без подзорной трубы, поэтому убрал ее в футляр, надел бургиньот и вскочил в седло. Флаг лорда Уттербака трепетал над перекрестком, я пришпорил своего скакуна и поспешил к нему по склону. Я нашел своего командира справа, рядом со спешившимися драгунами. Лорд Уттербак через кустарник, раздвигая рукой в перчатке колючие ветки, рассматривал наступавшего неприятеля.
– К нам приближается три больших отряда, между ними идут стрелки с аркебузами, – доложил я.
Он кивнул.
– Я буду оставаться здесь, справа, – сказал он. – Отправляйся на левый фланг и постарайся подбодрить там солдат. Если что-то пойдет не так, дай мне знать.
– Хорошо, милорд.
Теперь он хотя бы не ускачет прочь, оставив меня глотать пыль далеко позади.
Пока барабаны врага грохотали над полем, я поскакал к отряду наемников Фладда, где оставил лошадь на попечении мальчишки и присоединился к командиру, занимавшему позицию посреди грязной дороги на Экстон. Фладд был невысоким, нервным мужчиной, с короткой седой бородой и повязкой на одном глазу.
Он поставил на дорогу стрелков, вооруженных короткими аркебузами, первая шеренга уже пристроила оружие между ветками кустарника и приготовилась открыть огонь. Сам Фладд вглядывался сквозь заросли, затем повернул голову и крикнул своим солдатам высоким тенором:
– Стойко держитесь против этих солдатиков! Пожиратели мышей не выдержат натиска нашего безумного отряда молодчиков, извергающих пламя! Ха! Посмотрите, их лица бледны, как негашеная известь, они развалятся на части, точно пирог с червями, когда попробуют вашего огня!
Лорд Уттербак отправил меня сюда, чтобы подбодрить солдат, но полковник Фладд справлялся куда лучше. Я подождал, когда он сделал паузу, чтобы глотнуть воздуха, и сказал:
– Полковник, меня прислал лорд Уттербак, чтобы я убедился, что вы ни в чем не нуждаетесь.
Мои последние слова заглушил взрыв у нас над головами, за ним последовал рев, вызвавший дрожь, словно с западного неба на нас неслись завывавшие химеры. Я пригнулся, пытаясь найти защиту в собственной кирасе, точно напуганная черепаха в панцире.
– Мужайся, бледная немочь! – крикнул полковник. – Неужели ты никогда не находился под обстрелом пушек?
Это открыли огонь полукулеврины Липтона, которые стреляли по врагу через наши головы, воздух над нами рассекали железные ядра. Последовали новые выстрелы, и полковник Фладд снова выглянул сквозь кустарник.
– Отличный выстрел! – сказал он. – В шеренгах появился просвет, клянусь носом Паломника!
Я насчитал восемь выстрелов – я уже знал, что полукулевринам для перезарядки потребуется четыре или пять минут. Проделав дыру в кустарнике, я выглянул наружу. Враг продолжал идти вперед, до него оставалось около пятидесяти ярдов, доспехи сверкали на солнце, яркие знамена развевались над головами. Они выглядели столь же ужасными и неодолимыми, как холодный весенний прилив, заливающий волнорез.
Фладд обнажил меч:
– Приготовьтесь, мои зоркие задиры! Зажгите спички и выберите цель! Ваш залп их скосит!
Я услышал, как откуда-то доносятся выстрелы, и сердце замерло у меня в груди. Через просвет в ветвях я мало что мог разглядеть и не сумел понять, откуда стреляли.
– Цельтесь, мои милые ягнята! – призвал Фладд. И тут же крикнул: – Пора стрелять!
Аркебузы затрещали, над полем заклубился белый дым.
Сквозь туман я увидел, что несколько мятежников упали, другие хватались за плечо или бедро, некоторые уронили пики, получив ранение в руку или ногу.
Высокий тенор полковника Фладда вновь пронесся над полем боя.
– Первая шеренга, назад! Вторая, шаг вперед!
Прекрасно обученные наемники не стали ждать приказа. Те, кто сделал выстрел, отступили назад, чтобы перезарядить оружие, а другие подбежали к изгороди и начали целиться во врага. Снова послышался залп, и я увидел, как падают новые
