У острова в небольшом изгибе берега находилось много мелкого льда, несколько льдин которого мы видели поутру, подходя к берегу. К вечеру вышли мы на западную сторону Кетой, пройдя проливом между этим островом и Симусиром, которым ни одно мореходное судно (кроме курильских байдар, которых нельзя таковыми называть) прежде этого не проходило, что свидетельствуют все изданные в свете путешествия по здешним морям. Лаперуз, пройдя первым между Урупом и Симусиром, назвал сей пролив проливом Буссолл по имени своего фрегата. Географы и издатели карт наименование это приняли. Капитан Крузенштерн также имя своего корабля «Надежды» дал проливу между островами Матуа и Расшуа, каким он проходил, а потому и я назвал пролив между островами Кетой и Симусир проливом Дианы.
Господа Мур и Средний на острове Кетое заметили следующее: в том месте, где шлюпка их пристала, берега каменисты, как и дно, и для приставания гребным судам не совсем безопасно, а особенно при Z ветре. Сойдя на берег, увидели они на низменности недавно срубленное бревно, которое, как и место, где разведен был огонь, еще более уверило их, что за несколько пред этим дней были здесь люди. Тут лежало множество скорлупы морских репок (обыкновенная пища курильцев), в нескольких шагах далее нашли два небольшие озера с пресной водой.
Взойдя на гору, нашли они остаток деревянного креста, наверху коего вырезаны были буквы еще довольно четкие: «Бог». Крест стоял на самой стремнине и, конечно, не служил памятником какому ни есть покойнику, ибо тут не только копать могилу, но едва и крест поставить было можно. У подножия креста находилась малая заводь, но берега ее столь же каменисты, как и той, к которой они пристали; прекрасный водопад, со шлюпа виденный, в нее впадает. Потом нашли они несколько пространных юрт совершенно целых: юрты эти стояли на равнине, они были хорошо обделаны и имели квадратную фигуру; стороны их сажени по две; в средине сделан на полу очаг в сажень длины и аршина в полтора ширины, по углам их утверждены столбы, поддерживающие кровлю; вверху отверстие в два фута длины и в один ширины для выхода дыму; пол кругом очага услан травяными матами. Из юрты дверь в сени из земли сделанная, но крытая тоньше юрты; из сеней выход, также крытый матами, идет коленом и запирается дверью, матом обтянутою. В одном углу юрты лежали лыжи, или лапки, санки, на русские салазки похожие, корзинки с пухом, множество орлиных крыльев и лоскутья птичьей парки. В другой стороне стояли корытца: одно из них было с пресной водой, а в одной из корзинок лежало несколько кореньев.
На острове растет много кедровника-сланца. Высокая равнина покрыта была прошлогодней поблекшей травой, местами же мхом, между коим приметили они много брусничных и голубичных стеблей с травой. На низменных местах нашли сарану и морковную траву (так в Камчатке называемую), еще несколько других трав и цветочков были уже в цвете, но они не знали их названия. Лесу, кроме выкидного березняка, ольховника, ивняка и вышеупомянутого, совсем нет, но и тот крив и не свыше аршина от земли. Почва местами песчаная, а местами глинистая. Одну яму видели зеленой глины (кажется, яма сия была людьми выкопана); далее же местами гранит, а местами твердая плита зеленого и серого цвета; раковин никаких особенных им не попалось; камней, заслуживающих внимания, также не приметили они.
Ветер от NO и ONO продолжал дуть тихо до вечера следующих суток (19 мая) с большой пасмурностью и очень часто с мокрым снегом или дождем.
19 мая. В 6 и 7 час вечера был штиль, а потом ветер тихий стал от N, но пасмурность продолжалась; к полуночи же перешел он в NW четверть. Во весь нынешний день по причине пасмурной погоды мы ничего сделать не могли. В 8 часов вечера, будучи от Кетой на NNW милях в пяти примерного расстояния, 130 саженями дна не достали.
Мая 20 все сутки дул умеренный ветер от WNW и W, с небольшими порывами, погода была облачная с ясными промежутками, иногда и пасмурность находила на короткое время. Мы, пользуясь таким ветром и бесшумной погодой, этого дня могли много сделать: поутру обошли в самом близком расстоянии всю северную сторону Кетой, видели хорошо и связали пеленгами западную и восточную, определили астрономическими наблюдениями широту северной его оконечности и долготу восточной; нашли широту и долготу острова Ушисира и определили положение его.
Кетой: широта N оконечности 47°22'28˝; долгота О оконечности 162°34'13˝. Окружность его 7 ½ миль.
Ушисир: широта N оконечности 47°35'16˝. Z оконечности – 47°35'16˝, долгота ее оконечности 152°39'45˝. Канал, разделяющий эти два острова, по правому компасу лежащие один от другого NO и ZW 34°, шириной 12 ½ миль.
Кетой и с северной стороны также утесист, горист, как и с южной; местами есть низменные при утесах берега, на которых в тихую погоду пристать можно. Впрочем, нет ничего ни с одной его стороны похожего на залив или годную для отстоя заводь. У некоторых его оконечностей видны отпрядыши и кекуры[76], но они так близки берега, что ни малейшей нет опасности милях в двух кругом остров обойти. В ущелине под горой с северной его стороны приметили мы несколько небольших деревьев весьма кривых, я думаю, береза, но их так мало было, что без ошибки остров этот можно назвать совершенно безлесным. В 11 часов утра стали мы от самой северной оконечности острова Кетой прямо держать на южную оконечность Ушисира, выпустив Массеев лаг. Попутный свежий ветер скоро перенес нас этим каналом, а как по румбу мы не заметили в проливе никакого течения, то расстояние между этими островами переплытым расстоянием определилось довольно верно. Подходя к Ушисиру, увидели мы на южной стороне вдавшееся в остров между горами обширное низменное место.
Сначала мы полагали, что это залив, а особенно по двум высоким скалам, стоящим по обеим сторонам впадины, как будто бы образующим вход в оный. Одна из этих скал, восточная, отделилась от берега узким проливом и фигурой совершенно похожа на Бабушкин камень, стоящий во входе в Авачинскую губу, только здешний в два с половиной или в три раза выше и огромнее, его мы по этому случаю назвали также Бабушкиным камнем. Подходя ближе, с саленга увидели воду в низменном пространстве, тогда уверились, что тут залив, а вскоре показался дым из-за высокости, при видимой нами воде находившийся. Мы сочли, что он происходил из юрт, при береге залива стоящих, но, приблизившись к берегу на милю, увидели ясно, что видимое прежде пространство воды отделено от моря узким каменным рифом, на котором ходил большой бурун. Через сей риф даже гребным судам проехать невозможно, но я полагал, что дым действительно из юрт поднимался, и хотел послать шлюпку на берег.
Между тем, сделали мы два пушечные выстрела, чтобы возбудить внимание жителей, но как ветер стал крепчать, а бурун прежде на берегу был довольно велик, то я решился не посылать шлюпки. Притом постоянный светлый дым, во все время равномерно поднимавшийся, не мог происходить от дров, а должно, чтобы это были пары горячих ключей. От южной оконечности пошли мы по восточную сторону вдоль острова к NO, держась от берега милях в полутора, и коль скоро открылась нам северная его половина, тогда увидели мы на средине острова при береге селение, в коем насчитали около 30 юрт. Мы тотчас стали держать прямо к оному и скоро приметили простыми глазами людей, из которых некоторые поднимались в горы с ношами за плечами, и за ними шли их собаки. Двоих из жителей, ходивших вверху высокой равнины острова, приметили мы с длинными шестами или копьями в руках; один из них громко что-то нам кричал, поднимая шест вверх.
