— Я ошиблась, он ушел в библиотеку.
— А я почему-то так не думаю, — произнесла я, поглаживая дочери волосы. — Ты видела, как к нему прибыл посыльный из дворца и он ушел из дома. Возможно, на встречу с императрицей. Интересно, о чем им вдруг захотелось поговорить друг с другом в такой день, как этот? — Я намотала на пальцы пряди ее волос. Стоит слегка потянуть, и она во всем признается.
— Я понятия не имею, я…
Ага, похоже, нервишки сдают. Это именно то, что мне надо. Я резко дернула дочь за волосы.
— Лжешь!
— Неправда! Я не лгу!
В дверь постучали.
— Госпожа? — робко подал голос один из рабов.
— У моей дочери очередной припадок, — сказала я. — Уйди.
Как только шаги стихли в дальнем конце дома, я резко дернула голову Сабины назад.
— Признавайся, Марк видится с императрицей?
— А что, разве им нельзя? — Сабина уже успела распустить нюни. Слезы катились ручьями по ее щекам.
— Только не говори мне, что это случайные встречи. Ни за что не поверю. Так с какой целью они встречаются? — Я дернула ее голову назад еще раз. — С ними при этом бывает кто-то еще?
— Отпусти меня!
Я ревком поставила ее на ноги.
— Дорогая, — произнесла я нарочито нежным голоском. — Неужели я сделала тебе больно? — Я даже погладила ее по щеке. После чего залепила пощечину. Эта мерзавка вскрикнула. Неожиданно меня охватила ярость — та самая ярость, которую я сдерживала в себе с того самого момента, как Марк развелся со мной.
— С кем? С кем еще они встречаются? — Сабина с криком упала на пол, пытаясь защититься от моих ударов.
— Не знаю! Я никогда никого не видела!
— Неправда, ты знаешь! Ты, грязный крысенок, как ты смеешь лгать мне, твоей матери! — Я схватила ее за волосы, развернула ей голову и ткнула лицом в угол стола. Глаза мне застилала такая страшная ярость, что я почти не видела сквозь нее собственную дочь.
— Где ты их видела? Я спрашиваю тебя!
— Здесь, — ответила Сабина и разрыдалась.
— Прочти эту записку, Марк. — Между паланкинами промелькнул кусок сложенного несколько раз пергамента. — Ее принес мне один из моих рабов примерно час назад.
Марк быстро пробежал глазами текст.
— Понятно, — произнес он ровным тоном. — То есть он сделает это в самое ближайшее время?
— Вряд ли Домициан будет тянуть со смертным приговором.
— В качестве причины ареста здесь названа измена. Ему что-то известно?
— Нет, насколько я знаю, за мной ни разу не было слежки. Впрочем, он мечтает о моей смерти вот уже десять лет, и какова бы ни была причина, больше он ждать не намерен. Так что вполне вероятно, — голос в паланкине даже не дрогнул, — меня скоро не станет. Если только сегодня вечером…
— Сегодня вечером? Нет. Сегодня он слишком осторожен. Павлину придется надавить на него, и тогда он тотчас заподозрит неладное.
— Домициан наверняка станет меня пытать, чтобы узнать имена сообщников, — бодро сказала императрица. — Как супруга Домициана, я до известной степени выработала стойкость к боли, но я сомневаюсь, что жизнь Павлина стоит того, чтобы ею рисковать. Что ты скажешь?
Лепида
— Это было неделю назад, после того как я легка спать. Я услышала голоса и выглянула в окно.
— И кого же ты увидела? — Руки мои чесались, и я отвесила ей еще одну пощечину.
— Императрицу и женщину с темными волосами.
— Что еще за женщина?
— Какая-то рабыня. У нее были темные волосы и низкий голос. А с ней был мужчина, на вид вроде легионер… он был весь в шрамах.
По моей спине заползали мурашки. Я взяла ухо Сабины между моих лакированных коготков и крепко сжала.
— Рабыня? С низким голосом? Высокая? Со шрамами на руках?
— Да!
— Тея! — произнесла я вслух. Ну конечно же! Вечно она возникает у меня на пути. — Солдат, ты говоришь? Не иначе как ее новый защитник и покровитель, после того как она высушила слезы по Варвару. Какой-нибудь стареющий головорез, которого она заманила в свои сети, чтобы вырвать назад это чудовище, своего сына. Если ты еще хоть что-то от меня скрываешь…
— Ничего, клянусь тебе!
Я отпустила ее ухо, и она, обливаясь смешанными с кровью слезами, рухнула на каменный пол. Впрочем, я была настроена по отношению к ней очень даже благодушно. Ну кто бы мог подумать, что эта маленькая уродливая обезьянка окажется такой наблюдательной? Вполне вероятно, что ей больше ничего не известно. Ничего страшного! Остальное я додумаю сама. Представьте себе отвергнутую жену, ревнивого старого сенатора, выброшенную на улицу любовницу, — скажите, что их объединяет? Кого все трое ненавидят?
Разумеется, кроме меня.
Я наклонилась и поцеловала Сабину в лоб, и даже кончиком пальца вытерла с ее щек слезы.
— Спасибо тебе, моя дорогая! Мне, право, немного стыдно за синяки, но уж слишком сильно ты меня рассердила. Но ничего, завтра я, чтобы загладить свою вину, так уж и быть, куплю тебе какую-нибудь милую безделушку.
А теперь мне следовало поспешить в императорский дворец. Нет, сначала я, наверно, все же загляну на свою виллу на Палатине. По такому случаю неплохо переодеться в мое новое голубое платье и украсить себя сапфирами, Впрочем, нет, не стоит понапрасну терять время. Красный шелк и жемчуг, в которых я расхаживаю с самого утра, очень даже подойдут. Мой паланкин уже ждал меня у черного входа, и два огромных раба, которых я купила себе для охраны…
— Сабина, если кто-нибудь заглянет в дом, не говори, что я была здесь…
Моя дочь поднялась на ноги и оттолкнула меня прочь. Из губы у нее сочилась кровь, и я с удивлением заметила, что она почти догнала меня ростом.
— Уйди от меня! — крикнула она и со слезами выбежала из комнаты.
О боги, что за несносное слезливое существо!
По возмущенному взгляду управляющего я тотчас поняла, что он не привык впускать в дом сенатора Норбана женщин с безумным взглядом и подозрительного вида головорезов, с головы до ног в шрамах.
— Сенатор Норбан дома? — робко спросила я.
— Никого нет. Могу я поинтересоваться…
— Нет, — ответила я и, гордо подняв подбородок, будто до сих пор была достопочтенной Афиной, прошла в дом. Управляющий был вынужден уступить мне дорогу. Подозреваю, что хмурый взгляд Ария за моей спиной сделал свое дело. — Так где же сенатор?
— Я не имею права…
— Закрой рот! — рявкнул на него Арий.
Мы все трое зашагали по узкому коридору. Управляющий, заламывая руки, Арий, положив руку на рукоятку кинжала, я же была вынуждена то и дело поворачиваться то к одному, то к другому, чтобы их успокоить. Сворачивая за угол, я столкнулась с невысокого роста фигурой в красном шелке, позади которой шагали два огромных раба. Фигурой в красном шелке, от которой исходил сильный запах мускуса.
