Книга Короли пепла - Ричард Нелл

В течение вечера Бирмун поглядывал украдкой на притихшего шамана. Его уродливая физиономия мерцала, освещаемая пламенем костра, сильные челюсти постоянно жевали. Сидел он почти неподвижно, расставив длинные конечности, как ножки стула, и яркие глаза то устремлялись вдаль, то глядели исподлобья, словно высматривая угрозу.

Целеустремленный, подумал Бирмун, рассматривая его. Неутомимый, как ястреб.

Мужчины, все еще игравшие в бэдраг, взревели. Бирмун обернулся и увидел, что один из воинов отскочил в сторону, но только чтобы с досадой заметить, что уклонился от мягко брошенного камня.

Мужчина постарше пожал плечами и следующим встал на его место, затем сам завязал себе глаза. Он жестикулировал и хвастался, что ни разу не убегал от булыжника или железа, и «пусть любой слаборукий трус испытает мою крутость!»

Огромный метатель встал напротив под многочисленные возгласы, а после смех, когда взял камень. Когда все стихло и люди сосчитали до трех, он откинул назад все тело и руку в мощном броске и со всей дури метнул маленький снаряд. Тот угодил старику прямо в промежность.

Матерый боец застонал и сгорбился, уперев руки в колени, а некоторые зрители съежились или прикрыли рты. Он снял повязку с глаз и посмотрел на метателя, затем покачал головой.

– Видать… – он сделал глубокий вдох, – видать, у меня больше не будет сыновей, братья. И хрен с ним.

Мужчины взвыли. Казалось, к ним примкнул даже Дагмар. Но вот северяне вытерли глаза и помогли старому воину сесть.

– Ты, должно быть, очень предан, если сам доставил мне письмо от своей жрицы, – сказал Букаяг. Бирмун вновь поглядел на шамана и увидел, что его лицо ничего не выражает.

– Я исполняю свой долг, как и мой отец.

– Ах. Значит, отец твой был вождем. У тебя есть матрона? Дети?

– Нет. – Бирмун швырнул в огонь обглоданную кость. Все было ему не по душе: слышать голос шамана, чувствовать, что его используют или дразнят, играть в эту игру, которой он не понимал. Шаман, похоже, уловил его беспокойство. Какое-то время он молчал, затем наклонился вперед с почти дерзкой ухмылкой:

– Дала – очень красивая молодая женщина, не так ли?

Бирмун почувствовал, как его лицо слегка вспыхнуло, и порадовался, что Букаяг не сможет это увидеть в слабом свете.

– Мы с ней уже встречались раньше, – сказал шаман.

– Она мне говорила.

Букаяг улыбнулся, хотя Бирмун не почувствовал в его улыбке теплоты.

– Должно быть, она очень тебе доверяет. Говорила ли она тебе, что я разорвал ее бывшую госпожу на части голыми руками, а она смотрела и бездействовала?

Бирмун сопротивлялся соблазну встретить его пристальный взор, а также порыву вскочить со своего места и убежать. Шаман подался вперед; все его лицо преобразилось, плечи и конечности напряглись, словно готовые к удару. Бирмун изобразил хладнокровие и пожал плечами, как будто это не имело никакого значения.

– Она сказала, ты убил ее. Как – не важно. – С этими словами он повернулся обратно к огню, как будто разговор окончен, и какое-то время оба не проронили ни слова. Букаяг нарушил молчание, тон его снова стал почти дружеским.

– Мужчины с их игрой… – Он указал на другого южанина, который нагло встал, прислонившись к дереву. – Есть разница между отвагой и презрением к жизни. Но иногда сойдет и то, и другое.

С этими словами Букаяг встал и направился к палаткам, оставив Бирмуна сидеть в одиночестве. Тот думал о странном шамане и его речах. Он размышлял о годах, проведенных в обществе «ночных людей», о кровавых ночах в Орхусе, когда он служил воле Далы, и обо всех странных поворотах судьбы, что привели его сюда. Веки отяжелели настолько, что Бирмуну захотелось прилечь.

– Ты меня трусом назвал?

От тона перебранки Бирмун рывком проснулся. Он оглянулся с интересом, но без особого беспокойства – и тут увидел Дагмара.

– Нет, брат, и сейчас я так не говорю.

– Ты поспорил, шо я сдвинусь, так шо думаешь, я трус. Нефиг врать.

– Нет, я… я не хотел обидеть. Другие мужчины…

– Настоящие братья и воины, они стояли перед деревом. Но не ты! Я требую сатисфакции.

Ощутив, что мгновенно вспотел, Бирмун встал; его тело наполнил страх. Он оглядел поляну в поисках Букаяга и обнаружил, что шаман уже стоит во тьме возле палатки, наблюдая.

– Он встанет, – крикнул Бирмун, подходя ближе, зная, что придется прибегнуть к насилию, чтобы с этим покончить. – Он следующим встанет у дерева. И ты бросишь. Этого достаточно.

Высокий, жилистый южанин обернулся посмотреть, кто вмешался. Его тело было худым, но словно выкованным из железа, обнаженные конечности увиты кровно заработанными мышцами. Он презрительно усмехнулся и, казалось, был готов отвергнуть предложение, но тут подал голос один из его собратьев:

– Эдда слышит. Это честная идея, Брэк. Пущай встанут. Хочу посмотреть.

Несколько человек рядом с Дагмаром одобрительно хмыкнули. Они держали фляжки с арогом и мгновениями ранее смеялись и наслаждались игрой. Казалось, они прониклись к Дагу достаточной симпатией, чтобы помочь ему, а может, просто возмутились помехой. Южанин зарычал и сердито указал на дерево:

– Становись. Глянем, кто из нас трус.

Даг вопросительно глянул на Бирмуна; тот пожал плечами, и старший мужчина довольно неспешно направился к своему месту.

Опасная напряженность висела в воздухе, даже когда мужчины вернулись к своим шуткам и выпивке, и многие другие тоже пришли посмотреть. Один из не столь пьяных воинов подошел к вязу с полоской темной ткани и, подмигнув зрителям, повязал ее вокруг головы Дагмара.

Ладони Бирмуна вспотели, но он рассчитывал, что эта авантюра сохранит его слуге жизнь. Южанин, бесспорно, метнет нож или даже топор, но Даг поступит разумно и отклонится. Метатель назовет его трусом, все мужчины посмеются, и дело с концом.

– Вол смотрит! – крикнул один зевака. Несколько других велели Дагу сдвинуться влево, или вправо, или «не ныряй, братишка, Брэк обожает, когда кто-то ныряет».

Бирмун был рад их шуткам и надеялся, что они немного сняли напряжение. Внезапно шум стих, когда Брэк взял метательный топор. Он поднял его, показывая толпе, и большинство мужчин поморщились или переглянулись, но промолчали. Бирмун вздохнул и понадеялся, что мужчина не промахнется понарошку, чтобы попасть в Дага на ходу.

Старший воин, по-видимому, отвечающий за счет, дождался тишины, затем приложил руки ко рту наподобие рога.

– Рраз, – крикнул он с сильным тягучим акцентом. Собравшиеся полностью умолкли, и старый воин выкрикнул «тва» и, наконец, «трры».

Бирмун затаил дыхание, и Брэк, мастерски