этот раз, но расставаться с браслетом не хотелось, особенно в момент смерти. Скранч знал, о чём он будет думать в последнюю секунду — о ней, о той самой, ради которой он каждый раз возвращался с Арены живым, но сегодня на своих двоих отсюда ему не уйти. Жаль, не удалось попрощаться с Банни, как следовало бы. А всё эти недоумки! Он зло уставился на Сто Двадцать Пятого, что-то возбуждённо объясняющего кучке таких же идиотов. Это из-за них всё покатилось псу под хвост. Но разве его спрашивали? Поставили перед выбором, причём оба варианта ни хрена не лучились радужной надеждой.
В этой секции гипогея разместили только его команду — два десятка осквернённых, причём в большинстве ординарии. Все в солдатском снаряжении: пластинчатые доспехи или кольчуги, шлемы с широкими наушниками, щиты, короткие мечи да луки — шесть стрелков, трое бестиариев, остальные изображали обычных солдат. И всего восемь скорпионов, включая его самого. Сборище непуганых кретинов, они ещё на что-то надеются!
— Так что ты решил? — Тринадцатый шутливо хлопнул его по шлему.
Скранч зло ощерился:
— А что тут решать! Связываться с вами, кретинами, себе дороже.
— Зря ты так, брат, — соратник с бряцаньем плюхнулся рядом на скамью. — С тобой у нас куда больше шансов.
— Да будь с вами хоть сама Госпожа, всё равно шансов у вас было бы меньше, чем у Молота трахнуть королеву.
— Неужто всё так плохо?
— Я просто хочу вернуться, понимаешь, брат? Хочу обнять свою Банни, хочу вкусно пожрать и напиться до полусмерти, а вы, смерговы выкидыши, у меня отняли даже это! — Скранч раздосадованно сплюнул. — И ты ещё о помощи меня просишь. Да пошёл ты!.. Пошли вы все!
Снаружи привычно заскрежетало, прогремел неразборчивый голос, и толпа исступлённо взревела. Собратья безмолвно застыли, вслушиваясь в происходящее. Тринадцатый вскинул голову и уставился на ворота, пропускающие сквозь расхлябанные доски тонкие лучи солнца.
— Всё уже решено, брат, — произнёс он, когда крики поутихли. — С тобой или без тебя мы…
Его слова поглотил одобрительный рёв. Кто-то из гладиаторов стянул шлем и прижался носом к воротам, пытаясь разглядеть сквозь щель арену. Чуть постояв так, он поднял два пальца, сжал кулак, выставив мизинец, потом выпрямил ладонь и развернул её ребром.
— Два десятка, вооружены слабо, но с какой-то защитой, — озвучил Тринадцатый жесты собрата и резко поднялся. — Гладиаторы! Действуем по плану. У нас всего три минуты, чтобы осмотреться. Начинаем строго по моему сигналу. И помните, Госпожа наблюдает за нами!
Собратья ответили боевым кличем, свистом и крепкими словечками.
— Безмозглые желторотики! — подытожил Скранч. Стая, опьянённая запахом свободы, вот только они — как та гиена, самозабвенно лижущая острый клинок до тех пор, пока не захлебнётся собственной кровью.
Деревянные оси тяжело заскрипели, загремели цепи, и ворота медленно начали опускаться. Гладиаторы торопливо выстроились в ряд по четверо, Скранч занял место в самом конце, на ходу стараясь разогнать мрачные мысли, разум должен быть чистым, иначе на поле не протянуть и минуты. Всё-таки жаль, что он так и не попрощался нормально с Банни…
Едва ворота коснулись земли, отряд двинулся вперёд. Трибуны встретили их новым взрывом криков и свиста, и от них, казалось, вибрировал воздух.
— А вот и наша прославленная армия! — прогремел голос диктора, и толпа в ответ ликующе заголосила. — Герои, преодолевшие бескрайние просторы Мёртвых Пустошей, сражавшиеся на каждом шагу с немыслимыми чудищами, но отважно шедшие вперёд, навстречу великой победе.
Скранч не смотрел на бушующие трибуны, не видел он и искажённых в жажде его крови рож, не замечал раскалённого солнцем песка, ни королевских солдат с винтовками на стенах. Мир сузился до размеров поля боя, до ширины столбов, окружающих его. Десятки отрубленных голов на ржавых крючьях мёртвыми глазами уставились на тех, кому ещё предстояло присоединиться к ним, причём довольно скоро. Кто-то из отряда закричал, кто-то громко забранился, кто-то и вовсе оцепенел, позабыв, где находится. Девчонка из бестиариев сорвала шлем, рухнула на колени, и, схватившись за голову, взвыла раненым зверем. Молот выронил меч из рук, отшвырнул щит в песок и, пошатываясь, побрёл к одному из столбов, где висели всего две головы. Ссутулившийся и приникший, здоровяк сейчас походил на огромного растерянного ребёнка, обнаружившего свою мать с перерезанной глоткой.
Исчез громовой голос диктора, заглохли гогот и улюлюканье, стихли аплодисменты. Стих весь мир. Пёстрое человеческое море замерло, замерли кружащие высоко в небе чёрные точки, пропуская удары, замерло и сердце…
Как обезумевший, Скранч вертел головой, с истовым усердием всматриваясь в каждое лицо на столбах в надежде найти себя среди них, в надежде, что он также, как они, мёртв, и скоро клокочущая боль от увиденного, беспощадно пожирающая нутро, наконец прекратится. Но себя среди них он не нашёл. На столбах, опоясанных металлическими кольцами с зафиксированными на них крюками, он находил чужие головы: мужские, женские, детские… Кто-то из казнённых носил клеймо Легиона, в основном сервусы и ординарии, остальных же, для верности, отметили презренным знаком скверны, выжженным на мёртвой коже.
— Даже младенцы… Они не пощадили даже младенцев… — как заведённый шептал Скранч, скользя взглядом по обезображенным головам с лохмотьями содранной кожи, с вырезанными губами или щеками, окровавленными глазницами и торчащими из черепов чёрными когтями крючьев.
— И всё ради того, — голос диктора ворвался в застывшую тишину, — чтобы сегодня мы стали свидетелями исторической победы. Нам больше не нужно бояться за свои жизни, дамы и господа! Теперь вы можете спать спокойно, ибо мы отомстили за Скорбную ночь, ибо выродок, отнявший наш покой, разрушивший наши дома, беспощадно убивавший наших сограждан, друзей и близких, здесь, перед вами. С великой гордостью я представляю вам наших почётных гостей: Севира, предводителя Стального Пера, и его верного пса — Разрушителя. Вот они, перед вами! Что-то они немного приуныли, вы не находите? И всё же, давайте поприветствуем их! — толпа разразилась хохотом и издевательским свистом. — А теперь предлагаю насладиться битвой в честь наших воинов, пожертвовавших жизнью за нас и нашу страну!
Тысячи пар ладоней с восторженной благодарностью принялись ритмично отбивать дань «героям», отважно одолевшим в смертельной схватке беззащитных женщин и детей. Арену сотряс протяжный гул, объявляющий начало боя, но никто из осквернённых не сдвинулся с места.
— Нет-нет, не верю… — глухо пробубнил Сто Двадцать Пятый. — Это не он, это не Разрушитель!
Десятки пар мёртвых глаз впились в Скранча немигающими взглядами, стылые посиневшие губы призрачными голосами нашёптывали ему о муках, через которые им пришлось пройти прежде, чем попасть в Земли Освобождённых. Рыдания, стоны, хрипы и проклятья гремели в ушах громче,
