Книга Серебряная куница с крыльями филина - Ан Ци

Они бродили по улицам между домами с островерхими крышами. В окнах тоже были разноцветные украшения. На подоконниках горели свечи. По балконам и стенкам карабкались седовласые веселые старцы в красных колпачках с белыми помпонами и мешками в руках.

– Мама, посмотри! Видишь, на доме впереди дед уцепился за подоконник? – показал Эрне сын.

– Это Николаус. На деда Мороза он только похож, хоть у него в мешке подарки. Вообще интересно, я прочитал, что в Баварии по традиции подарки детям приносит Младенец Христос. И он это делает на Рождество. В других землях иначе. Но тут празднуют особый день шестое декабря, когда этот Николаус тоже дарит подарки. Легенда восходит к конкретному лицу. Самое удивительно, что это не кто иной, как святой Николай, что у православных. Тот самый! Он был епископом в городе Мира. Теперь это Турция, недалеко от Анталии. Тогда была Римская империя, потом стала Византия. С этим святым связано много легенд и чудес. Одно из них называется «чудо о зерне».

В тяжелое время страшной засухи Николай в гавани нашел корабль, нагруженный зерном. Он стал уговаривать моряков отдать часть его голодным. Они отнекивались – зерно, мол, все взвешено и предназначено Императору. Тогда епископ пообещал, что если моряки согласятся, то по прибытии никто ничего не заметит! Так и случилось. А зерна, которое моряки пожертвовали голодающим, хватило прокормить жителей целых два года и еще на посевы. Этого Николая считают еще и покровителем детей.

В Нюрнберге на рождественском базаре Эрна обрадовалась, как ребенок. Она рассматривала елочные украшения и не могла оторваться от этого занятия. Тут были игрушки из дерева, керамики, крашеной соломки, папье-маше, фарфоровые ангелочки, цветные фонарики и канитель. Но Эрна, оглядевшись и подивившись на это многоцветие, вскоре устремилась налево. Там в деревянных резных избушках были развешаны стеклянные блестящие шарики всех цветов, струился золотой дождь, искрились снежинки, а с потолка свешивались алые шпили для елки и лиловые колокольчики.

– Знаешь, по-моему, тебе очень хочется что-нибудь купить. А? Признайся! – прищурился Паша.

– Видишь ли, у нас ведь елки нет. И потом, только посмотри на цены. Все это страшно дорогое!

– Мамочка, у нас в банке достаточно, чтобы обставить большую квартиру без особенных забот. А если не хватит… Словом, пойдем вот туда. Да-да, где самые красивые капельки, звездочки и прочее. Видишь? Я знаю, ты любишь, когда они сверху обсыпаны, будто сахарной пудрой. И если ты не накупишь тут целую коробку…

– Так ты будешь «пакать и кичать»! – Эрна заулыбалась и без дальнейших пререканий принялась выбирать синие и золотые стеклянные игрушки. А вокруг играли шарманки, пахло жареным в сахаре миндалем и глинтвейном, продававшимся тут же рядом. Съестного, кстати, всюду было не перечесть. Жарились сосиски, пеклись тонкие блины, белые воздушные плюшки раздувались на пару в душистое облачко и уплывали в ванильном соусе прямо в руки веселым посетителям. За каждым углом пели, танцевали, устраивали рождественское представление любители, а то и настоящие артисты.

– Пойдем, посмотрим… Стой, а ты не устала?

Эрна помотала головой и с ожиданием посмотрела на сына.

– Тогда выбирай. Мы можем сходить в детскую рождественскую деревню. Или взглянуть на средневековый рынок. Там ремесленники куют железо, режут по дереву, коптят рыбу, жарят мясо на живом огне.

– Мясо? А правда, что тут на народных праздниках жарят на вертелах целых поросят?

– Правда. Я бы их поросятами даже не назвал. Прямо кабаны.

И они отправились бродить среди шатров торговцев, палаток бродячих комедиантов, стеклодувов и уличных художников. Клоуны на ходулях сменялись фокусниками, выдувающими изо рта пламя. Голубые огоньки на огромной елке мерцали в сумраке. А глиняную расписную кружку детского горячего пунша даже Эрне не возбранялось выпить маленькими глоточками после лепешки, испеченной прямо на углях в белой пастушьей печи.

Паша уписывал крепес – французские блины с ананасным джемом. Еще он любил фрукты, облитые шоколадом. Он как раз отправил в рот банан и примеривался к кусочку дыни, когда Эрна заговорила.

– Здесь изумительно. Мне все время кажется, что они все настоящие. Эти мастера, и дамы в бархатных платьях и рыцари в кольчугах, и продавцы еды. Я могла бы здесь без конца переходить от одного к другому и рассматривать эти кожаные седельные сумки, овечьи шкуры и украшения из самоцветов.

– И отлично. Завтра еще побродим. А сейчас не пора ли нам в отель?

– Нет, ничего. Паш, ты сказал, есть еще детская деревня. А это что такое?

–Тут недалеко. Ты уверена, что не переутомишься? Ну, хорошо, -согласился он.

Они прошли по празднично освещенной улице, свернули в арку и оказались в просторном дворе, уставленном нарядными павильонами. Посередине была устроена круглая деревянная крытая эстрада для духового оркестра. Играла музыка. Веселые горожане с детьми выбирали подарки, ели, пили горячее вино с пряностями и танцевали. Но Паша повел Эрну мимо всех этих развлечений вбок туда, где слышалась нежная негромкая мелодия. Они пару раз повернули, обогнули эстраду и оказались перед шеренгой маленьких бутафорских домишек. А когда приблизились, то первым делом увидели сани, запряженные тройкой северных оленей. За кучера сидел дед Мороз. Конечно, Мороз! Ну как его еще называть? Все у старика было правильное – шуба, пушистые борода с усами, вот разве что, на носу очки! Сани – большие, удобные, на полозьях – заполнила ребятня. А рядом суетились родители. Они фотографировали свое потомство, обмениваясь репликами на десятке языков.

– Ну вот, а теперь давай к домикам, и посмотрим, – предложил Паша.

Мелодия, которую они слышали, сменилась другой. Женский голос пел под музыку. «Тихая ночь, святая ночь…» – негромко перевела себе под нос Эрна и подошла поближе.

В зеленом домике на лесной полянке, перед девочкой с длинными косами в фартучке и платочке стоял северный олень. Он наклонял голову, бил копытом и хлопал длинными темными ресницами.

– Какой забавный, – порадовалась она.

Как вдруг пушистый олень заговорил! Они застали середину сказки. Что-то из братьев Гримм. И, как всегда, почти как у нас, но не совсем. Голос у этого оленя оказался низким и ласковым. Сам он – с большими влажными глазами и серебристой шерстью – таким трогательно важным, а сказка – такой милой и знакомой, что у Эрны перехватило дыхание и защипало в глазах. Они постояли и послушали. А потом прошли дальше по рядам, где Красная шапочка несла бабушке гостинчик, Гензель и Гретель убегали от ведьмы, танцевал Белый