— А вы не думаете, что мы провалимся? — шепчет Юля. И девочки крикнули хором:
— Нет!!!
Юля вертит головой и оглашает пустое утреннее кафе радостным криком:
— Редчайший случай в истории — Нонка и Сонька согласились друг с другом! Ноник, я должна повиниться — в шестом классе мне очень нравился Кирилл Просперов.
— Ой, помню! Интересно, что с ним сейчас?
— Не важно. Просто ему, в свою очередь, нравилась ты. А я назвала тебя толстой коровой и сказала, что ты его ненавидишь. Прости меня, если можешь…
_____
Журналисты слонялись по холлу в ожидании пресс-конференции. Многие знали друг друга, здоровались. Под зеркалом на дерматиновом диване устроились несколько акул пера. Двое опрятных мужчин, пишущих в женские глянцевые журналы, искусствоведка со стажем, перебивающаяся на вольных хлебах, и молодая девушка, развязно и невпопад хохочущая над репликами матроны. Девушка из очень серьезной газеты, одно слово которой может решить судьбу. Подбежал коллега-журналист, окутав их табачным дымом. Он курил модные в этом сезоне сигареты «Властелин».
— Вы не знаете, что такое сегодня?
Девушка из газеты неопределенно пожимает плечами:
— Показ какой-то. Я сама толком не знаю.
— Как-то много фамилий вокруг этого проекта. Подумаешь, новая коллекция. А пресс-конференция, банкет, фуршет, концерт Обломовой. Вокруг чего шумиха?
— Да ничего особенного, — объясняет матрона. — Просто праздник у людей.
— А мы что, должны разделить их радость? — прихохатывает молоденькая.
Мужчины снисходительно улыбаются. Они еще подумают, написать им или нет.
— Вообще-то новости — это наша работа, — спокойно говорит дама в летах. Она еще не решила, как ей преподнести материал. Писать о сценическом действии, о моде или о засилье синтетического искусства? Это смотря в какое издание.
— Я вообще-то про Обломову пишу. Если бы она здесь сегодня не пела, я бы не пришел, — сообщил журналист, курящий «Властелин». Он уже вполне определился с темой будущей статьи.
— А я про Шершневского хочу разузнать. Что его сюда привело? — ответила молодая. Она знает, что напишет про показ мод, — это было задание редакции. Но вот в каком ключе, хорошо или плохо, еще не решила.
— А я про недвижимость пишу, — откликнулся кто-то со стороны. — Но многие мои клиенты сегодня будут здесь. Вот тебе и тема статьи — взаимопроникновение бизнеса и искусства.
— Все равно, если вовремя не начнут, уйду, — сказал один из опрятных мужчин, посмотрел на часы и лениво открыл серьезный театральный журнал. На странице под рубрикой «Новая драматургия» он прочел: «В начале каждого часа. Пьеса для небольшого театра». Не поленился, полез в нагрудный карман и вытянул пригласительный на пресс-конференцию. Сверился с фамилией автора пьесы.
— Ничего не понимаю… Нонна Геворкян… И здесь Нонна Геворкян. Это совпадение?
— Вряд ли, — впервые улыбнулась пожилая журналистка.
До показа оставалось семь часов. У Нонны затряслись руки.
— Девочки, мы что, не готовы к славе?
— Готовы, готовы, — радостно ответили подруги.
— Ох!
— Не смей бояться! — приказала ей Соня.
— Ладно, попробую. Шампанского мне! Хоть у меня от него и изжога. Слушайте, теперь я расскажу. — Нонна хлебнула из бокала. — Я вспомнила тут. Я когда маленькая была, страшно завидовала Соньке, что у нее есть фотография артиста Тихонова. Я все думала, как стащить этого Тихонова у нее. Отнять не могу, она вон какая здоровая. И я придумала. Была зима. Мы гуляли на продленке, и я сказала Соньке, что в скамейке много полезных витаминов. Помнишь?
— Ах ты мерзавка. Помню, конечно. Я прилипла языком к скамейке.
— А я, вместо того чтобы бежать за Тихоновым, пыталась ее отодрать. Обе так испугались, что про Тихонова забыли.
— А я где была? — спросила Юля, сожалея, что эти грандиозные события прошли мимо нее.
— Болела!
«Пожалуйста, Юля, больше не болей никогда, не плачь. И Соня. Никогда не хмурься, не гоняйся за призраками любви. У тебя теперь есть настоящая». Сейчас Нонка любила подруг как-то по-особенному. Кроме многолетней привязанности, благодарности и родства, которое Нонна ощущала сердцем, подушечками пальцев, воздухом вокруг себя, она испытывала сейчас чувство, близкое к трансу. Ведь их объединяло теперь не только общее счастье или горе — они их всегда делили между собой — их объединяло общее дело. Нонна хотела для Юли грандиозного дебюта. И она его придумала. Идея с невестами воплотилась в величественную декорацию моста. Мост тоже, в каком-то смысле, «невесть что». Он всегда между, над и поперек. Каждый неповторим, как… Свадьба. Она придумала плакальщиц, которые, голося, хоронили в невесте «девушку», и тех, других, которые воспевали новую женщину. Середина моста служила местом встречи слез и шальной радости.
_____
Почтальон в форменной одежде с телеграммой в руках пробирается сквозь толпу. Телеграмму он держит над собой, как путеводный огонь Прометея, и приговаривает на ходу:
— Софья Сквирская! Софья Сквирская! Здесь Софья Сквирская?! Телеграмма! Телеграмма! Телеграмма! Долго я буду здесь ходить?
Почтальон подпрыгивает. Из толпы точно так же подпрыгивает администратор.
— Тоже ее ищу. Она тут значится как оформитель сцены.
В другом конце зала сквозь гул слышится голос художника по боди-арту:
— Только что здесь были. Вы говорите, что надо, мы передадим.
Почтальон голосит, подпрыгивая:
— Телеграмма.
— Читайте, передадим!
— Нельзя!
— У нас все можно.
— А мне нельзя!
— Ну не читайте. Дело хозяйское.
— Ладно, — соглашается почтальон и, подпрыгивая, читает: «Подписал контракт на год. Преподаю и снимаю фильм о студентах. Счастлив. Люблю. Твой Жорж».
До показа оставалось шесть часов. Соня стряхивала пепел в бокал.
— Жизнь печальна.
— Да ну?! — удивлялась Юля.
— Ох мы и надрались, девицы. — Нонна придвинула Соньке пепельницу.
— Да, пора уже в чувство себя приводить. По последнему бокалу — за победу, — произнесла Сонька.
— Там пепел, — предупредила Нонна.
— Ничего, пепел стерилен. Удивительно все-таки. Сигарета — такая отрава, а пепел — стерилен. Жизнь все-таки удивительна. Я тоже должна повиниться. Только я не помню перед кем? Одна из вас после болезни должна была выйти в школу, а я забыла предупредить, что мы контрольную пишем по алгебре. И вот кто-то из вас, не зная про контрольную, не смог написать ее, эту алгебру, и получил двойку… Только вот кто из вас — начисто забыла.
