Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 144
— Ох, видно, не тому я тебя учила, — вздохнула Пелагея. — Надеюсь, Юлиана и Киприан скоро поправятся.
И, желая утешить, погладила Теору по волосам. Волосы оказались жесткими и желтыми, как старая слежавшаяся солома. Сквозь тонкую кальку кожи на висках просвечивали сосуды. В запавших глазах сквозила беспросветная тоска.
Пелагея инстинктивно схватила девушку за руку и в смятении уставилась на кольцо: зеленый камень потускнел, а на ощупь сделался шершавым, словно его долго держали в колбе с химикатами.
— Деточка, что с тобой?! Ты сама, часом, яда не хлебнула?
Нет. Теора хлебнула кое-чего похуже. Если точнее, лиха. Из склянки, именуемой «неотвратимость».
Она ахнула, вырвала руку и воззрилась на камень круглыми глазами. Настало время признаться себе: тянуть больше нельзя. Мысли, над которыми Эремиор утратил контроль, начали разрушать ее изнутри. И если она не исполнит предназначенного, то либо умрет, либо станет подобием Мерды.
Кот с неожиданно свирепым «Мряв!» проскочил под ногами быстрым мазком кисти. Теору повело в сторону, по шее скользнул холодок, словно коснулись кожи влажным пером арнии. А уже секунду спустя ее удерживал Незримый.
Пелагея помотала головой, отгоняя морок. Жизненные неурядицы топтались поодаль и скромно ожидали, когда же она примется их разгребать. Пришла пора взять быка за рога.
— А ну-ка… — Она подвела Гедеона к столу, за которым прежде проходили многочисленные тайные совещания, и усадила на табурет. — Прогонять тебя, так и быть, не стану. Но кое с чем ты обязан мне помочь. Нужно вызволить Марту из одного неприступного особняка.
Гедеон решил проявить несговорчивость:
— Почему именно я?
Из кухни доносился раскатистый храп доктора. В тайной комнате о чем-то горячо и непримиримо спорили Теора с Эремиором. Лениво потрескивая, огонь в портале камина обгладывал поленья.
Пелагея озадаченно поскребла подбородок и посмотрела на Гедеона, как удав, который ищет, кого бы ему слопать. Гедеон сглотнул и затравленно улыбнулся.
— У меня доброе предчувствие, — поведала Пелагея, даже не думая прятать всколыхнувшееся в глазах лукавство. — В общем, слушай сюда. Выдвигаемся завтра затемно. В особняке веди себя как полноправный хозяин. Перед лакеями не лебези и спину… — Пелагея весьма ощутимо провела ребром ладони ему по хребту. — Спину держи ровно. Встретишь грубиянку с веснушками, отвечай, что дело сделано. Наткнешься на толстяка с непомерным гонором, говори то же самое. А потребуют доказательств… — Она усиленно потерла переносицу. — Скажи, что неподалеку от лесного дома застряла карета скорой помощи. И что врача вызвали, как только Пелагея приказала долго жить.
— Ты, что ли?! — Взвился на ноги трубочист.
— Сядь, сядь. Ядом хотели отравить меня. Но сейчас важно другое. Твоя задача — проникнуть туда, где держат Марту.
— Тухлая затея, — высказался Гедеон. — Пока я буду шататься по особняку в поисках места заточения, меня кто-нибудь сграбастает и устроит допрос с пристрастием. Неа, я отказываюсь.
Кекс и Пирог, которые всё это время добросовестно подслушивали под столом, вылезли под дрожащий свет масляной лампы и, ничтоже сумняшеся, поставили Гедеона в безвыходное положение.
— Мы, — объявил Пирог, довольно повиливая хвостом, — оказываем широкий спектр услуг: разнюхиваем пропажу, вычисляем преступника, помогаем с поисками катакомб, подземелий…
— А также выводим из лабиринтов! — жизнерадостно дополнил Кекс.
Гедеон испустил обреченный вздох: попал — так попал. Нипочем не отвертеться. А Пирог вздумал взять реванш за прошлое и сообщил мохнатому приятелю, что на шпионское задание его не возьмут.
— Это почему? — обиженно тявкнул Кекс.
Пёс не растерялся и привел железный аргумент:
— Ты белый, а сейчас оттепель, и земля сплошь в черных пятнах. Вдруг тебя рассекретят и операция провалится? Да и Юлиану надо кому-то сторожить. На случай, если очнётся.
Всю ночь по черепице гремел унылый ливень, которому, по-хорошему, полагалось быть снегом и тихонько оседать на крыше. Гедеон до утра проворочался без сна. Он грыз ногти под виртуозный храп, доносившийся с печи. Его грызли сомнения относительно его дальнейшей участи, а под составленными вместе скамейками приблудная домовая мышь догрызала дыру в чьем-то тапке.
Подавленность. Тоска. Безысходность.
Тем более странно было видеть Пелагею воодушевленной и излучающей боевой дух.
Она подняла его, как и было договорено, ни свет ни заря. Оставила доктору записку на столе, облачилась в непромокаемый плащ и запалила фитиль в переносном фонаре.
Выдвинулись они втроем, в составе двух человек и одного ужасно вредного скотч-терьера.
Он прыгал из лужи в лужу и, включив режим ночного видения, поглядывал по сторонам с оттенком лёгкого превосходства. Пока всякие там белки, лисы и зайцы влачат жалкое существование да только о том и думают, как бы прокормиться, он, Пирог, не обременен решительно ничем, кроме своей важной миссии.
Его плотным хороводом окружали запахи сырой земли, запревших листьев и трав. Пахло медведем, залёгшим в берлогу. Арнией, которая чистила на ветке перья. Свежим невезением (впрочем, это как посмотреть: кто-то кого-то сцапал и втихомолку доедал под кустом).
А потом запахло оградой, высокой — в два человеческих роста. О том, чтобы через нее перелезть, не стоило и мечтать.
Пелагея ступила на ломкий снежный настил, прислушалась к посланию, которое тарабанили на азбуке Морзе капли по ее капюшону — и обратилась к Пирогу с просьбой отыскать в стене тайную дверь.
— Ты говорил, она где-то здесь.
Пёс ткнулся носом сперва в один камень, затем в другой и наконец отыскал метку, которую они с Кексом оставили в прошлый раз. Помеченный булыжник "гулял" в кладке и легко вышел из углубления, когда Пелагея попыталась его вынуть.
Часть стены тут же отъехала в сторону, являя шпионам-спасателям мутное марево тумана, наползшего на неухоженный дворовый фасад. Ночь заметно побледнела, и Гедеона на какую-то крошечную долю секунды пронзило узнавание, словно он уже не единожды бывал в этом особняке. Но потом странное ощущение испарилось, уступив место привычной подавленности и страху угодить в лапы дозорных.
— Я т-точно должен т-туда?.. — сбивчиво пробормотал он.
— Погоди. Сначала разведка, — ответила Пелагея.
Ее глаза блеснули хитрецой. Взмахнув руками (ну точно невидимую скатерть стелет!), она стала крутиться на месте, изображая не то озабоченного тетерева на токовище, не то подстреленного лося. Миг — и Пелагеи след простыл. А вместо нее — горлица, белая, как сахар в сахарнице. Гедеон, само собой, челюсть уронил. Помянул всуе хохлатую стерлядь, лешего, кусачий чертополох, и лишь тогда угомонился, когда горлица отправилась в разведывательный полёт.
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 144
