Позже, тем же утром, графиня вызвала Манди в свою комнату.
— Я бы хотела, чтобы ты сшила мне мантилью, попросила она. — Такую, которая была бы достаточно импозантной для двора, ты же понимаешь, но и удобной, меня ведь скоро разнесет.
Она указала на пока еще небольшой холмик живота. Даже когда она не была беременной, последствия вынашивания и рождения несколько ослабили брюшные мышцы. Тем не менее, графиня Изабелла оставалась очень привлекательной: высокая и стройная, со светлыми волосами и чистыми аквамариновыми глазами. Сейчас ей не было и тридцати двух лет; она выросла из девочки в женщину в постоянном положении беременности.
— Я не совсем еще уверена. Задержка всего на месяц, — добавила она. — Но этого уже достаточно, чтобы приготовиться.
— Действительно, мадам, — воскликнула Манди и подумала о трехцветных четках в ее ларце.
Возможно, надо объяснить их действие графине.
Возможно, надо также объяснить и Александру.
Или оставить в тайне? Надо ли разглашать женские секреты?
Женщины принялись выбирать ткани: что-то приятное и достаточно представительное для двора, и чтобы количества хватило прикрыть беременность. Последним словом моды были облегающие платья, талия особенно подчеркивалась поясом из тесьмы двойного переплетения. Ясно, что такой наряд никак не подходил беременной. Никакие ухищрения не позволят скрыть распухший живот, особенно у той, которая уже родила восьмерых детей. Разрез должен быть широким, следовательно, требовались большие припуски. Вскоре стало ясно, что ни одного отреза не хватало для такой мантильи, но уже не было времени закупить новые ткани. Изабелла разочарованно тряхнула локонами.
— Придется остановиться на облегающем силуэте, использовать зеленую парчу и молиться, чтобы меня не разнесло слишком быстро, — вздохнула она.
Но Манди было не так легко победить. Идея начала зарождаться в ее голове, и она пустила на длину бледно-голубую, а на поперечную линию — темно-голубую фламандскую шерсть. Затем позаимствовала восковую дощечку из кажилана Изабеллы и сделала набросок того, что держала в уме.
Голубое полотно для нижней мантильи, с короткими рукавами; на животе — свободно. Затем платье с рукавами из голубой шерсти, почти как мужская котта, но без пояса и с расшитыми прорезями на рукавах.
Графиня Изабелла была крайне вдохновлена идеей.
— Ну разве ты не умница! — хвалила она, и ее зеленые глаза светились. — Я рада, что твой муж на службе у Уильяма. Это означает, что я сейчас могу хвастаться мастерством лучшей швеи на земле!
Она склонила голову набок.
— Думаю, что сделаю это условием для найма твоего мужа — чтобы его жена обеспечивала меня двумя новыми платьями каждый год. Одно к середине лета, другое — на Рождество.
Манди замерла с отрезом голубой шерсти.
— Его найма? — повторила она медленно и посмотрела через плечо на Изабеллу.
Графиня одарила ее заговорщицкой улыбкой.
— Уильям решил поручить ему феодальное поместье еще до середины лета. Мне не следовало говорить это тебе раньше времени, но я никогда не умела держать при себе новости. И не спрашивай, я еще не знаю, где. Уильям еще не решил.
Манди, запинаясь, начала произносить слова благодарности, но графиня не приняла их.
— Мой муж только оплачивает верность, которая зарабатывается тяжелой работой и усердием, — сказала она.
Изумленная Манди собрала материю и поднялась с колен. Когда Александр говорил о возможности получения феода, они никогда и не мечтали, что это произойдет так скоро. Ближайшим сроком предполагались два года, а не два месяца.
Дверь в комнату с шумом распахнулась, и целая стая детей вкатилась в комнату. Главарем сегодня был старший сын Изабеллы, Уилл. В свои одиннадцать он был высок, с крепкой фигурой отца и с дружелюбным и уверенным выражением лица. Флориан рядом с ним казался совсем миниатюрным.
— Мадам, мама, у нас посетитель, — сказал Уилл, хотя его официальное обращение слабо вязалось со следами веселых детских забав — грязными пятнами на коленях шоссов и запачканной туникой.
— А мы встретили их на лугу, — произнес Уолтер Маршалл, мальчишка, близкий по возрасту Флориану Копна рыжих локонов делала его выше, чем он был в действительности. — Большинство из них — с копьями.
Он подпрыгнул пару раз, вдохновляя Флориана сделать то же, и закончил:
— На большущих лошадях.
Графиня пристально посмотрела на детей. Манди смогла заметить, что она разрывается между стремлением получить больше сведений и желанием громко побранить детей по поводу их манер.
— Посетители, — повторил Изабелла, и губы ее чуть дрогнули. — Кто-нибудь знает, кто они?
— Я попытался спросить, — сказал Уилл. — Но они подумали, что мы — крестьянские дети. Один из рыцарей даже замахнулся мечом. Поэтому мы пришли сказать вам.
— Я знаю этого рыцаря с мечом, — произнес Флориан.
— А вот и не знаешь. — Толкнул его Уолтер.
— Я знаю, я видел его… в Лондоне. — И Флориан толкнул Уолтера так, что едва не сбил его с ног.
— Достаточно! — скомандовала графиня жестко. — Неудивительно, что они подумали, будто вы крестьяне. Уильям, иди и переоденься. Берениса, Олвен, приглядите за младшими.
— Но я действительно видел его в Лондоне! — запротестовал Флориан, повысив голос. — Мой папа сбил его с ног кадкой!
Графиня внимательно на него посмотрела.
— Кадкой? — повторила она резко, а затем перевела пристальный взгляд на Манди, требуя объяснения. Но через миг спросила со страхом:
— Что произошло?
Манди нашла позади себя на ощупь твердую поверхность и села, потому что ноги внезапно ослабли от потрясения. За два месяца безопасной жизни в отдаленном Пемброуке она нечасто думала об Удо ле Буше. Конечно, он не смог бы выследить ее здесь… если не выследил Александра.
— Если Флориан не ошибся, — сказала она голосом, таким же слабым, каким выглядело ее лицо, — этот мужчина не рыцарь, а наемник, такой, как Меркадье или Люпескар. Я была знакома с ним очень давно… в другой жизни. И очень не хочу видеть его опять.
Графиня недовольно нахмурилась, и Манди поняла, что распалила женское любопытство.
Она сглотнула.
— Его зовут Удо ле Буше, и он в ответе за смерть моего отца и за увечье моего опекуна на ристалище. И вполне возможно, он ответствен за многое другое.
— Тогда неудивительно, почему ты не хочешь его видеть, — сказала Изабелла. — Лучше останься здесь, пока я спущусь и точно узнаю, кто пришел претендовать на мое гостеприимство.
— Ле Буше был последним, кого нанял Уильям де Броз.
— Де Броз? О, Иисусе, я надеюсь, что нет!
Манди не удивилась, что Изабелла сильно разволновалась. Де Броз был одним из самых могущественных баронов Англии. Но манеры его были едва не вызывающи, а намерения — запутанны. Де Брозу и Маршаллу хватало благоразумия мирно разрешать споры и находить общие интересы, но Изабелла невзлюбила заносчивого грубияна и уж во всяком случае не стремилась встречаться с ним в отсутствие мужа.
