должен пониматьгексаграммы «приумножение» и «убыль».Эликсир пурпурного золота и киноваринаиболее духовен и удивителен.
Это четверостишие соответствует в ицзиновской символике «Глав о прозрении истины» 41-й гексаграмме «Книги Перемен» «убыль» (сунь), которая вместе со следующей, 42-й гексаграммой «приумножение» (и) упоминается прямо в данном тексте.
Первые две строки представляют собой намек на чжан 1 «Дао-Дэ цзина»: «Те двое родятся вместе, но их имена различны. Их вместе назову я Сокровенным. И Сокровенное вновь Сокровенным стало. Таковы врата всех тайн». В «Дао-Дэ цзине» «двое» – это два аспекта Дао-Пути: Сокровенное, безымянное, постоянное Дао, пребывающее в неявленности отсутствия (у), и его явление, обнаруживающееся в вещах, которое достигает в них и через них предела своего бытия, своего наличного воплощения и вновь возвращается к Сокровенному отсутствию, которое, в свою очередь, стремится к проявлению и т. д. Таким образом, этот круг вечного возвращения от Сокровенного к Сокровенному является в понимании Лао-цзы своеобразным механизмом, пружиной, стержнем бытия, ключом к тайне сущего. Это полностью понимает и Чжан Бо-дуань, истолковывающий, однако, данное место «Дао-Дэ цзина» применительно к микрокосмическим процессам, совершенствуемым внутренней алхимией. Для него двое Сокровенных, согласно универсальному принципу (дао) вечно переходящие одно в другое, являются полярными пневмами тела: инь ци (у, отсутствие) и ян ци (ю, наличие), – движущимися по микрокосмическому кругу внутри тела человека. Поток течет снизу вверх, затем сверху вниз и т. д., меняя при изменении направления и свой знак. Гармонизация, упорядочение этого процесса и есть, по Чжан Бо-дуаню, гарантия создания эликсира, «снадобья эликсира пурпурного золота и киновари» (цзы цзинь дань яо).
Гексаграммы сунь и и, упоминаемые в четверостишии и соответствующие данному и следующему стихам (по их соотнесенности с фазами внутреннеалхимического процесса), представляют собой соединение триграмм дуй (водоем) – внизу и гэнь (гора) – наверху (гексаграмма сунь) и триграмм чжэнь (гром) – внизу и сунь (ветер, дерево) – наверху (гексаграмма и). Графически обе гексаграммы являются как бы перевертышами, зеркальными отражениями друг друга (первая черта одной будет последней чертой другой и т. д.), что, по мысли Чжан Бо-дуаня, должно быть наглядным символом взаимообращаемости, циклической замкнутости кругообращения иньных и янных пневм. Таким образом, единство, гармония этих гексаграмм является как бы образом, знаком гармонизации пневмы тела адепта, ведущей его «жизненность» (мин) к совершенству и полагающей начало эликсиру бессмертия.
[58(42)]В деянии скрыто начало пути,трудно людям его увидеть;Достигнуто недеянье теперь,все начала отныне познаны.Смотри на недеянье все же тыкак на первейшую тайну;Как же познать, что деяниесоставляет его основу?
«Деяние» (ю цзо) – синоним даосского ю вэй. С одной стороны, это целеполагающая деятельность человека, знаменующая отступление от Дао, с другой – действие самого Дао как принципа, явленного в вещах и их направляющего. В терминологии «Глав о прозрении истины» под деянием понимается «питание жизненности» (сю мин), под недеянием – «питание природной сущности» (сю син) (см. комментарий к стиху 9-му I части).
Внутренняя алхимия вначале учит создавать «трехсоставное снадобье» (сань пинь да яо), т. е. единение двойственных пневм трех родов, дающих начало эликсиру – золоту и киновари. После этого следуют упражнения по «охвату изначального» (бао юань), «созерцанию-актуализации сердца и хранению Одного» (цунь синь шоу и) и т. п., то есть медитативная практика, связанная уже не с регуляцией пневм тела, а с психической деятельностью в духе религиозной практики буддийских созерцателей. Обе эти стороны даосской йоги и представляют, собственно, то, что Чжан Бо-дуань называет «одновременным питанием природной сущности и жизненности» (син мин шуан сю) или «путем святых бессмертных» (шэнь сянь дао).
Таким образом, питание жизненности по времени предшествует питанию природной сущности, составляя его основу; однако питание природной сущности, будучи causa finalis[397] устремлений даосского адепта, как бы предшествует логически питанию жизненности, не являющемуся самоценным и считающемуся только подготовительным этапом для величайшей тайны Истинного Сокровенного.
Таким образом, и в этом учении Чжан Бо-дуаня отразился принцип гармонизации противоположностей и их непрерывного круговращения, взаимоперехода, когда конец следует за началом и начало следует за концом. Принцип этот, имеющий своим архетипом онтологическое учение чжана 1 «Дао-Дэ цзина», наиболее четко изложен Чжан Бо-дуанем в предыдущем стихе 57(41).
Данному стиху соответствует гексаграмма «приумножение» (и) (о ней см. 57(41)).
[59(43)]В черном сокрытая белизна –это мать эликсира;Женское, покоящееся в мужском, –это зародыш священный.Великое Первоначало в печисо тщанием хранится;Драгоценности в трех полях собрались,соответствуя трем террасам.
Первая строка четверостишия вновь говорит о взаимопревращаемости инь–ян, коренящихся друг в друге, и о взаимопревращаемости вообще как универсальном методологическом принципе внутренней алхимии. Белизна, скрытая в черном, – это серебро, скрытое в свинце, т. е. очищенная пневма, скрытая в пневме профанической. Кроме того, эта строка, равно как и следующая, содержит намек на чжан 28 «Дао-Дэ цзина»: «Знай свое белое и храни свое черное… Знай свою мужественность и храни свою женственность». В создании снадобья истинный свинец играет ведущую роль, и поэтому серебро, находящееся в недрах свинца, называется «матерью эликсира».
Вторая строка продолжает развивать те же идеи. Женское, покоящееся в мужском, – это ртуть, скрытая в киновари (вермиллионе).
В процессе создания эликсира, киноварного зародыша, истинная ртуть играет подчиненную роль, поэтому о ней говорится лишь как об «основе священного зародыша» (шэн тай).
«Великим Первоначалом» (тай и) называется одна из звезд созвездия Цзывэйюань. Здесь – метафора, обозначающая все тот же бессмертный зародыш, созревающий в печи тела даоса.
Три поля – три киноварных поля, т. е. три энергетических центра тела, три средоточия пневмы ци, играющие огромную роль в даосской религиозной практике (эта роль сопоставима с ролью чакр индийской йоги). Они, по даосскому учению, располагаются в нижней части живота, в районе солнечного сплетения и в голове.
«Три террасы» (сань тай) – три звезды в районе созвездия Большой Медведицы, расположенные одна над другой. Здесь – символ трех киноварных полей, их макрокосмическое соответствие. В организме, по учению внутренней алхимии, свинец локализуется в нижнем киноварном поле, а ртуть – в верхнем (после процедуры их перевертывания); их же соединение происходит в сфере земли – среднем киноварном поле – желтом дворе, под циклическим знаком у цзи.
Стиху соответствует гексаграмма «выход» (гуай), состоящая из триграмм цянь и дуй.
[60(44)]В туманном и смутномищи все наличные образы,В пучинах бездонных найди истинное семя.Отсутствие и наличиеотсюда друг в друга проникают;Я все еще не могу понять –как мыслью достичь свершенья?
Все это четверостишие (за исключением последней строки) является скрытой цитатой из «Дао-Дэ цзина»: первые две строки из чжана 21, а третья – из чжана 2. В тексте Лао-цзы под «туманным и смутным» (хуан ху) понимается недифференцированность, абсолютная безатрибутность Дао, подобно космическому лону, скрывающему зародыш вещей, их образы в виде способной к дальнейшему развитию «тончайшей пневмы» (цзин), семени, энергии. Именно с нее начинается процесс мировой дифференциации, завершающийся возвращением сущего (бытия) вновь в лоно Дао отсутствия.
У Чжан Бо-дуаня «туманное и смутное» – это чистый, не распавшийся на цвета спектра и оттенки белый свет ян ци, в то время как бездонные пучины мрака – обозначение глубин пребывающего в покое инь ци, высший предел покоя инь (инь цзи цзин).
Вообще же за общими фразами этого четверостишия скрывается указание на вполне конкретную практику внутренней алхимии. Адепт посредством дыхательных упражнений направляет сгустившийся дух в пещеру пневмы (нижний дань тянь), что должно привести к возвращению сердца (синь) к корню (гэнь). Затем максимально успокаивается дыхание (нечто вроде знаменитого зародышевого дыхания, описанного Гэ Хуном) и тело достигает максимальной релаксации (погружается в пучину предельного покоя инь), что является условием порождения истинной ртути, используемой для создания бессмертного зародыша.
Затем адепт приступает к питанию ян и начинает посредством созерцания и дыхательных упражнений нагрев одного из киноварных полей (видимо, нижнего). Разогретая пневма направляется в глаза, и сердце ощущает свет туманного и смутного. Соответственно, таким образом рождается истинный свинец ян ци. Обе пневмы направляются в желтый двор (среднее киноварное поле), где они сочетаются, зачиная бессмертный зародыш.
Под отсутствием здесь Чжан Бо-дуань опять-таки понимает инь ци (бездонная пучина), а под наличием ян ци (туманное и смутное) и соответствующие им стихии воды и огня. Их единение и взаимопереход – залог зачатия бессмертного
