Не обо что душе опереться, некуда телу волочь меня, Некуда двинуться, негде посеять семя. Я, над собою склонившись, стою на распутье, Из-под ног уходит земля, гнетет меня бремя. Тысяча незнакомцев зовут меня издалека, Да руки достать не могут, хоть все мое око видит, Дикое одиночество меня рассудка лишает, Все ждут, когда колокол вечность пробьет. К чему на ладонях мозоли и опаленные лица, Ждущие старости, чтоб помереть в свой час? К чему увяданье и жалобное рыданье, Леность и безразличье — что они есть для нас? Кому мои просьбы направить, кому себя вверить? Где мне искать спасенья, во что мне верить? На кого положиться и кто ко мне возвратится? Кто смилуется надо мною и доверится мне? Кто даровал нам жизнь, чтобы мы в ней жили? Зачем умирать должны, когда жить охота? А чтоб наши шаги стихли еще до похода, Звонит по нам колокол, а мы не хотим умирать. Склоняюсь сам над собою. Куда себя отнесу я? Где я сейчас и где я буду потом? Я еще здесь. И все еще на распутье. Не знаю, за что же должен я жизнь отдать.
Где я? Обрывки бумаги, клей
В 1991 году я увидела макет «Ведема». Но где же пьеса «Ищем пугало»? Зденек предупреждал меня, что она не была подшита к журналу.
Пьеса нашлась. Каким-то образом она перекочевала в папку с пьесами Иржи Ортена. Ее включили в сборник, а нарисованная Ганушем Гахенбургом обложка, рукописный перечень действующих лиц и две первые страницы пьесы пошли на форзац.
В том же году я попросила свою знакомую, у которой был доступ к секретным архивам, проверить личность куратора. Да, он работал на органы, у него была своя кличка.
В 1993 году вышел «Ведем» с предисловием Вацлава Гавела.
Мария подарила мне книгу с дарственной надписью: «Дорогой подруге Лене Макаровой с благодарностью за то, что она сотворила, дабы эта книга увидела свет».
После выхода «Ведема» по-чешски и по-английски мы с Сережей взялись за русское издание. Оно было совсем иным. Первый том состоял из дневников, второй был посвящен детям и учителям гетто Терезин. Кроме «Ведема» я перевела еще четыре детских подпольных журнала.
Второй том был издан на чешском языке Томашем Бергманом в 2009 году на его собственные средства. Верующий католик, он считал своим долгом донести эту историю до чешского читателя.
Новый директор Еврейского музея Праги, которого я знала еще в пору его диссидентства, наложил на Томаша Бергмана штраф в семь тысяч евро за использование материалов без разрешения. Я написала письмо, предлагая директору переиздать книгу. Тираж к тому времени был раздарен библиотекам и распродан лишь частично, чтобы покрыть расходы на печать.
Нет. У Еврейского музея нет материальных возможностей переиздать эту книгу, однако штраф должен быть уплачен.
* * *
Не обо что душе опереться, некуда телу волочь меня…
Душа Зденека вылетела из окна. Вагонное сцепление волокло за собой его тело.
Где я сейчас и где я буду потом?
И на это есть ответ.
Во мне. А когда меня не станет — в этих буквах, вшитых под кожу.
