В это утро в районе высадки действовало около дюжины человеко-торпед. Выполняя задания по огневой поддержке войск на берегу, «Джоунс» не мог уделить слишком много внимания этим фашистским штучкам. Он обстреливал береговые цели, и его артиллеристы были заняты по горло, когда береговая корректировочная партия сообщила, что видела у брекватера Ментона сверхмалую подводную лодку.
На поиск были отправлены торпедные катера, которые должны были разобраться с нарушителем спокойствия. Однако выяснилось, что гоняться катерам пришлось за человеко-торпедами. Судя по всему, они направлялись к «Хилари П. Джоунсу». Как только эсминец закончил обстрел берега, то получил сообщение от береговой партии, что подводный противник находится совсем рядом.
Наблюдатели эсминца ничего не видели. Но береговые корректировщики, расположившиеся на склоне горы, видели торпеду совершенно отчетливо. По указаниям с берега командир «Джоунса» капитан-лейтенант Ф.М. Штисберг повел корабль на сближение.
Миноносники все еще не видели цели и открыли огонь по указаниям берегового наблюдателя. Вскоре торпеда появилась на поверхности, и по ней был открыт огонь прямой наводкой. Вероятно, снарядом был разбит прозрачный колпак, потому что торпеда исчезла, оставив в своей кильватерной струе барахтающегося человека, который поплыл к берегу. Но ему не удалось спастись. Последний залп, который выпустил «Джоунс», чтобы покончить с торпедой, покончил и с пилотом.
Этот бой является особенным во многих отношениях. Человеко-торпеда была более крупной, чем обычно. И, судя по всему, это был первый случай в истории, когда корабль вел огонь по морской цели, пользуясь указаниями береговой корректировочной партии.
Но настоящим карающим мечом для человеко-торпед в тот день стал эсминец «Мэдисон» (капитан 2 ранга Д.Э. Стюарт). Действуя возле мыса Матрен недалеко от Метона, он натолкнулся на целую стаю этих «хищных рыб». Первая была обнаружена в 07.18. Стеклянный купол был замечен на расстоянии 500 ярдов, и капитан 2 ранга Стюарт сразу начал маневр уклонения. Артиллеристы «Мэдисона» обстреляли торпеду из 20-мм и 40-мм автоматов. Одновременно по стеклянному колпаку начал стрелять находящийся рядом торпедный катер. Торпеда затонула, и катер спас полузахлебнувшегося пилота.
В 07.43 самолет-разведчик с крейсера «Бруклин» обнаружил южнее мыса Мартен еще одну человеко-торпеду. «Мэдисон» вместе с торпедным катером помчались туда. Огонь торпедного катера и глубинные бомбы эсминца уничтожили эту цель.
Примерно через час, когда «Мэдисон» обстреливал побережье, была замечена третья человеко-торпеда. В 09.00 «Мэдисон» открыл огонь с дистанции 5 миль. 2 залпа легли накрытиями. Цель исчезла, и эсминцу засчитали «вероятно уничтоженную» торпеду.
Через 8 минут на поверхности появилась еще одна человеко-торпеда. «Мэдисон» атаковал ее глубинными бомбами и артиллерийским огнем, потопил торпеду и подобрал раненного пилота.
Вскоре после полудня эсминец прикончил пятую человеко-торпеду, заметив купол в 1000 ярдов по правому борту. Несколько залпов 127-мм орудий и пара глубинных бомб завершили дело.
Имея на своем счету 4 уничтоженных и 1 «вероятно уничтоженную» человеко-торпеду, «Мэдисон» стал чемпионом в этом виде охоты во время операции «Энвил». И после событий этого дня, пилоты торпед, похоже, отказались умирать за Гитлера столь тяжелым способом.
Человеко-торпеды представляли собой серьезную угрозу, и их нельзя считать лишь изощренным способом самоубийства. Конечно, пилот торпеды подвергался большому риску. Он размещался в герметичной кабине рядом с торпедой, а голова торчала над водой в плексигласовом куполе. Сидя верхом на торпеде, причем в самом буквальном смысле этого слова, пилот наводил ее на цель, а затем, отделив кабину, уходил в сторону.
Согласно показаниям захваченных пилотов, торпеды были электрическими и не оставляли следа. Они могли погружаться на 100 футов (если у пилота хватало выдержки) и потому могли считаться миниатюрными подводными лодками.
Однако, как показал опыт операций у Ривьеры, в качестве оружия против военных кораблей человеко-торпеды были неэффективны. Торговые суда, стоящие на якорях без прикрытия, могли стать их жертвами. Но против военных кораблей у этих торпед не было никаких шансов.
Пилоты объяснили, что не могли наводить свои торпеды на быстро движущиеся цели. Чтобы прицелиться, им приходилось выставлять стеклянный купол над водой, и одна-единственная пуля могла его пробить.
Пленные пилоты показали, что боялись артиллерийского огня, но совершенно не опасались глубинных бомб. Это звучит сомнительно, если учесть скорость, с которой они сдавались в плен после взрывов глубинных бомб.
Но оставались вопросы, с которых мы начали эту главу. Почему человек превращался в человеко-торпеду? Проследим за одним из немцев, спасенных «Ладлоу». Когда его вытащили на палубу, стало видно, что это молодой мужчина, одетый в рубашку, шорты и своего рода спасательный жилет. На бедре у него висела кобура с прекрасным пистолетом «Люгер», которым немец не воспользовался. Он был страшно измучен. Но когда подошел командир «Ладлоу», он вытянулся по стойке смирно, щелкнув каблуками.
Имя? Ответ прозвучал совершенно фантастически — Персиваль Геллер.
Звание? Обер-ефрейтор.
Личный номер? W18894/42.
На все остальные вопросы он отвечал довольно охотно — сколько человеко-торпед находится в этом районе, данные торпеды, ее скорость, глубина погружения и так далее. Его показания подтвердили, что немецкое командование использует все имеющиеся ресурсы, чтобы попытаться удержать Ривьеру.
Но почему этот человек добровольно пошел на такое?
Одни из офицеров эсминца предложил ответ: «Из-за женщины. Я слышал, что мужчины записываются в Иностранный легион, потому что разочаровываются в своих возлюбленных».
И представьте, что на это ответил Персиваль Геллер. «Я записался в Иностранный легион, потому что разочаровался в женщине. И я стал пилотом человеко-торпеды, потому что разочаровался в Иностранном легионе».
Итоги участия эсминцев в операции «Энвил»
Эсминцы, участвовавшие в операции «Энвил», не проводили все свое время, гоняясь за корветами, торпедными и взрывающимися катерами и человеко-торпедами. Это был лишь небольшой кусочек их обязанностей. Эсминцы прикрывали высадку и поддерживали наступающие войска, поэтому в основном они занимались обстрелами берега.
Например, «Мэдисон» участвовал в осаде нескольких прибрежных городов. В период с 17 августа по 25 сентября он почти беспрерывно вел огонь, поддерживая и правый, и левый фланги союзников. При этом он израсходовал 1426 снарядов калибром 127 мм. Эсминец принимал участие в 31 обстреле береговых объектов.
«Хэмблтон», «Ладлоу», «Эллисон», «Эриксон» — эти и другие эсминцы были заняты ничуть не меньше во время боев в Южной Франции. Вероятно, лучшим примером работы эсминцев во время высадки десанта, являются действия экипажа капитан-лейтенанта Ф.М. Штисберга. Приведем выдержку из боевого дневника «Хилари П. Джоунса»:
