— Моя сестра солгала вам. Я никогда не состояла с ним в близких отношениях.
— Когда вы виделись с ним в последний раз?
И вновь вмешался Уэбб: его клиентка не будет отвечать на этот вопрос, поскольку это может ей повредить.
— Вашей клиентке, мистер Уэбб, — заметил Ленгтон, — было прекрасно известно, что Фицпатрика разыскивает полиция по обе стороны Атлантики. Ваша клиентка оказала мистеру Фицпатрику содействие в хранении крупной партии наркотических препаратов сначала у себя на ферме, а впоследствии в гараже миссис Итвелл.
— Ничего подобного.
— Вам известно, что ваш муж является отцом ребенка вашей сестры?
— Это полная нелепость! Если моя сестра утверждала подобное, она вам солгала. Джулия вообще патологическая лгунья.
— Объясните, пожалуйста, в связи с чем задан этот вопрос? — Уэбб постучал по блокноту кончиком карандаша.
— Мы всего лишь пытаемся воссоздать круг отношений, благодаря которым Александру Фицпатрику так долго удавалось скрываться от правосудия. Его мать, Дорис Итвелл, — ваша близкая подруга, миссис Нолан; и вы лично помогли Адриану Саммерсу перевезти наркотики в ее гараж.
— Это неправда.
— Вы признаете, что знакомы с Адрианом Саммерсом?
— В жизни его не встречала.
— Однако у нас есть свидетель, видевший его на вашей ферме, — настаивал Ленгтон. — Кроме того, Саммерс заявил, что вы помогли ему спрятать ящики с наркотиком в курятнике на ферме.
— Ничего подобного.
— Через некоторое время, когда на ферме появилась полиция и, как можно было предположить, готовился обыск, вы для надежности перевезли ящики в гараж миссис Итвелл.
— Неправда.
— В это же время вы ухаживали за Фицпатриком, получившим ранение в правое плечо.
— Нет.
Ленгтон взглянул на Анну и достал фотографию Джулиуса Д'Антона:
— Вы узнаете этого человека, миссис Нолан?
После некоторого колебания Гонор признала, что видела его, когда он пытался купить стол в антикварном магазине, где она работала. Ей показали фотографию тела Д'Антона, только что выловленного из воды. Она чуть приподняла брови, но не произнесла ни слова.
Анна терпеливо ждала, пока Ленгтон выкладывал на стол фотографии жертв: Дэвида Раштона, Донни Петроццо, Фрэнка Брендона, жены Джулиуса Д'Антона Сандры. Напоследок он приберег фотографии изуродованной машины Джулии Брендон и фотографии ее самой, сделанные в морге. Он шлепал фотографии на стол одну за другой и не давал Гонор времени задать вопрос, а ее адвокату — вмешаться и выразить протест. Разложил все снимки веером и в упор посмотрел на Гонор.
— Почему вы показываете мне все эти ужасы? — В ее голосе появилось напряжение.
В ответ Ленгтон выложил на стол различные фотографии Фицпатрика, сделанные камерой слежения в офисе Раштона:
— Это ведь Александр Фицпатрик?
Гонор пожевала губами.
— Или вы до сих пор предпочитаете называть его Энтони Коллингвудом? Как вы к нему обращаетесь?
— Я его не знаю.
— Все эти люди — включая вашу сестру — погибли из-за него.
— Это неправда!
— Это правда. Тормоза в ее машине перерезали, Гонор. Чего же ради вы так его защищаете?
— Я не защищаю! Это все предположения: у вас нет никаких доказательств.
Ленгтон наклонился вперед:
— Почему женщина вроде вас с готовностью жертвует своей жизнью? Ведь вас посадят, Гонор. Вы все время лгали, а теперь и вовсе делаете вид, что никогда не встречали Фицпатрика.
Уэбб постучал карандашом по столу:
— Господин старший суперинтендант, вы пытаетесь оказать давление на мою клиентку и вынудить ее отвечать на ваши обвинения. Я советую воздержаться от ответа на том основании, что это может…
— Вы утверждаете, что ваша клиентка понятия не имела о происходившем у нее под самым носом — что она ничего не видела?.
— У вас нет доказательств, что миссис Нолан когда-либо предоставляла свой дом для хранения этих наркотиков.
— Не важно, сколько людей погибло, скольких этот человек, которого вы так отчаянно защищаете, отправил на тот свет? Он даже собственную старуху-мать использовал! Думаете, ей удастся отвертеться? Как и вы, миссис Итвелл пойдет под суд и умрет в тюрьме. Что же такого особенного в ее сыне — в этом порочном, лживом чудовище, в этом жестоком садисте, который собственных детей не гнушается использовать для отмывания денег?
Уэбб гневно ударил кулаком по столу:
— Если и дальше вы будете задавать вопросы…
— Я еще не закончил! — рявкнул Ленгтон и наставил палец на Гонор. — Он и вас использовал, Гонор, как и всех, кто попадался на его пути. И лучше вам попытаться ответить на вопросы, потому что я намерен предъявить вам обвинение в соучастии в убийстве.
— О каком именно убийстве вы сейчас говорите? — спросил Уэбб.
— Выбирайте на свое усмотрение. — Ленгтон подтолкнул к нему пачку фотографий.
Гонор начала вынимать заколки из волос.
— Прекратите, — сердито заметил Ленгтон.
— Голова болит, — ответила она, распустив косы, упавшие ей на плечи.
— Ну ладно. Начнем с самого начала.
Как назло, у Анны тоже разболелась голова. Она с удивлением поняла, что вымотана до предела. И знала, что Ленгтон тоже совершенно выжат. Однако он не прекратил допрос, лишь сменил тактику на менее жесткую. Гонор казалась спокойной, только крутила в руках заколки, вынутые из волос.
Они с Ленгтоном топтались на месте. Даже Уэбб утомился от бесконечных повторений одних и тех же вопросов и ответов. Гонор продолжала уверять, что она ничего не знала: не была знакома с Фицпатриком ни под этим, ни под каким-либо другим именем; не подозревала, что груз запрещенных законом наркотиков хранился сначала у нее на ферме, а потом был перевезен в гараж миссис Итвелл. Все это совершенная нелепость: она ни в чем не виновата.
Анна чувствовала, что Ленгтон вот-вот взорвется. Тут он наклонился к ней и шепотом попросил продолжить допрос. Для начала Анна собрала фотографии и сложила их как карточную колоду.
— Расскажите о ваших отношениях с сестрой.
Гонор едва заметно пожала плечами:
— Они не были хорошими.
— Почему же?
— Мы были очень разными, — вздохнула Гонор. — Джулия всю жизнь думала лишь о себе и о деньгах: чем больше их у нее было, тем больше ей хотелось иметь.
— Когда Джулия жила в доме в Сент-Джонс-Вуде, вы часто ее навещали?
— Нет.
— Но вы же бывали в доме? По словам Джулии, вы довольно долго жили там как любовница Александра Фицпатрика.
