— И буду рада присутствовать на вашей свадьбе, если вы захотите меня на ней видеть.
— Захотим, крошка, — отвечает Нейт. — И обязательно увидим.
* * *
Гай не совсем помнит, как ему всё же удалось выбраться из дома и оказаться на улице. Воздух вышибло из лёгких. Из лёгких, которые он собирается набить дымом. Перед глазами плывут блики, разноцветные пятна смешиваются друг с другом, пока в голове гудит музыка.
Он едва выбирается наружу, едва переступает порог, судорожно хватая ручку двери. Одна из сигарет падает у него из рук, выскальзывая между пальцев. Парень не тратит времени на то, чтобы опуститься и забрать её. Вместо этого он лишь скорее спешит отойти подальше, туда, где не будет людей, где не будет свидетелей такой позорной слабости.
Паническая атака.
Снова. Спустя долгие месяцы она снова его застала. Превратила в немощного, уязвимого и слабого. В такого, каким Гай Харкнесс, сын Вистана Харкнесса, быть не должен.
Гай беспомощно падает на колени, пока руки дрожат в ужасном треморе, пока к горлу подкатывает ком размером с его кулак. Наверное, это одна из сильнейших атак, которые ему когда-либо доводилось испытывать. Он пытается дышать ровно, вспоминает, какие ему советы однажды давал бывший друг, заставший его в таком же положении. Тогда Гай замер, словно прирос к земле, и не мог пошевелиться. Панические атаки всегда разные. По крайней мере, в случае Гая. Сейчас вместо оцепенения его охватила судорога. Он дрожит так, словно ему холодно, он вполне реально чувствует холод, пробирающий до самых костей, хотя на улице ещё тепло.
Гай зажигает сигарету. Сколько раз ему хотелось бросить курить и сколько раз попытки оканчивались одним и тем же... Он уже и не сосчитает. Сжав зубами сигарету, которую парень еле-еле суёт между губ, дотянувшись дрожащими руками, он втягивает как можно больше дыма. Удивительно, но это действительно помогает. С каждой затяжкой тело начинает приходить в норму, а ужас и оцепенение спадают. Ему больше не холодно и не страшно.
Хотя он обманывает самого себя. Потому что на самом деле ему очень страшно.
«...Но теперь я понимаю, что всегда была дурой, когда думала, что тебя можно исправить...»
Лицо Гая искажается в боли. Он пытается встать, но попытка оканчивается лишь тем, что ему удаётся опереться спиной о фасад дома.
«...Но ещё раз – однажды я дала тебе одно обещание, ещё до всего того, что называется любовью у нормальных людей».
Он сжимает глаза, стараясь не вспоминать о её словах, но они всё лезут и лезут в его голову.
«Скоро ты вспомнишь, что это было за обещание. Обещаю».
Гай не хочет больше ничего чувствовать и поэтому просто беспомощно сползает по стене дома к земле, закрывая лицо ладонями и проклиная себя за то, как сильно её слова имеют для него значение и как сильно он боится её потерять.
[1] Признана экстремистской организацией и запрещена на территории РФ.
Глава 74
— ...И впредь никаких гулянок с Зайдом! — громко произносит Моника.
Нейт активно кивает, шатается, стоя возле кухонного стола, но всё же выводит на листах бумаги её слова чернильной ручкой. Почерк у него совсем не аккуратный, ведь он в хламину пьян.
— Записал, моя невеста! — почти горделиво отвечает он. — Каким будет 147-ой пункт твоего свадебного подарка?
Я наблюдаю за ними, стоя поодаль, держа в руке бокал с каким-то соком: слишком сладким, чтобы огорчаться своей жизни, хотя мысли об этом преследуют меня с самого утра.
На кухне нет никого, кроме будущих мужа и жены, Зайда, уткнувшегося в свой телефон, и приехавшего Лэнса. Сам он сидит на стуле, с лёгкой улыбкой наблюдая за своими друзьями. Взгляд его карих глаз вдруг направляется ко мне.
— Всё в порядке? — спрашивает он меня заботливо. Мой вид, видно, его озадачил.
На его щеках виднеется щетина, прибавляющая ему намного больше лет к возрасту, чем есть на самом деле, из одежды на нём простая серая кофта и тёмные штаны. По виду и не скажешь, что он когда-то был таким же наёмным убийцей, что и Джаспер. Потому что в случае второго, его стиль в одежде ясно даёт понять хотя бы об одном — он любит выпендриваться. Джаспер носит классику, как и Гай, но первый отдаёт предпочтение белым рубашкам, клетчатым штанам и пиджакам, и дурацким подтяжкам.
Лэнс в этом смысле совсем никак не выделяется. Хотя, кто знает, может быть во время своей службы он всё-таки одевался так же, как и Джаспер.
— Да, всё хорошо, — отвечаю я.
Лэнс мне не поверил. Он кладёт стакан, который держал до этого в руке, на стол, и приближается ко мне. Мы оба игнорируем хихиканья Моники и смешки Нейта, которыми они обмениваются, записывая на листы бумаги все свои свадебные пожелания на будущее.
— Я видел Гая снаружи, нервного и раздражённого, — произносит Лэнс. — Ты знала, что я его кузен?
Нет, я этого не знала, поэтому после услышанного я удивляюсь в достаточной мере, чтобы раскрыть шире глаза. Отрицательно качаю головой.
— Я его кузен, — теперь уже в подтверждающем тоне проговаривает Лэнс. — Со стороны его матери. Так что она была и моей родственницей тоже, как понимаешь. И Софи, получается, родственница Гая.
Я не понимаю, зачем он мне это рассказывает, однако вместо расспросов я подношу к губам бокал и выпиваю немного сока, не желая ничего отвечать. Но мне и не надо отвечать, Лэнс продолжает говорить сам:
— Что случилось между вами? Я достаточно долго не слышал новостей от парней, не слышал и новостей от Гая. За помощь ему в твоём спасении мне пришлось залечь на дно, постараться оградить от опасностей Софи. Мы не так безрассудны, как, к примеру, Зайд с Нейтом.
— Где Софи? — спрашиваю я, чувствуя лёгкое волнение. Всё же из-за меня весь этот сыр-бор.
— В Сан-Франциско. На территории, которая не подвластна Могильным картам, так что она в безопасности, пока я решаю проблемы здесь.
Так значит Вистан блефовал, когда угрожал убить её, решив этим заставить меня стрелять в Гая. Он бы её тронуть не смог. Однако эта информация уже бесполезна, но даже знай я о ней ещё тогда, ничего бы не изменилось. Нейт с Зайдом всё ещё оставались под угрозой.
— Мне жаль, что вам приходится через это проходить из-за меня, — начинаю я, и
