У меня к адмиралу есть вопрос. Разрешите, товарищ Сталин? — С места поднялся Берия.
— Говори, Лаврентий, только по делу и коротко.
— На Азове у нас находится 41-я стрелковая дивизия НКВД. Недавно из её состава был выброшен десант. Вы в курсе?
Адмирал Кузнецов усмехнулся, смерив Берию укоряющим взглядом, но сдержал свои эмоции и заговорил о десанте:
— Да, я в курсе, Лаврентий Павлович, и, к слову сказать, ваши люди не на жизнь, а на смерть сражались с фашистами. Как это было? В ночь на 1 мая сорок третьего года, когда Воронежский и Центральный фронты держали на Курской дуге оборону, два сторожевых катера под командованием капитан-лейтенанта Кудинова приняли на борт большой отряд десантников из состава 41-й стрелковой дивизии НКВД. Кудинову было приказано поддержать наступление частей 9-й армии: побережье изобиловало плавнями и лиманами и сильно затрудняло продвижение наших войск. Катера с десантом и направились в заданный район...
«По ним открыли огонь вражеская береговая артиллерия и сторожевой катер, — после войны отмечал в своей книге «На южном приморском фланге (осень 1941 г. — весна 1944 г.)» адмирал флота Советского Союза, дважды Герой Советского Союза С. Г. Горшков, рассматривая оперативно-тактические вопросы совместных действий Красной армии и Военно-морского флота на театре Чёрного и Азовского морей, в сражениях за Одессу, Севастополь и Новороссийск в Великой Отечественной войне. — Ответным огнём наши катера подавили огонь береговой артиллерии и повредили катер противника, вынудив его выброситься на отмель. Несмотря на то что наши корабли также получили повреждения, а несколько человек были ранены, к трём часам утра высадка десанта была завершена. С наступлением рассвета катера и десант прикрыли с воздуха истребители 8-й воздушной армии (командующий армией генерал-лейтенант авиации Т. Т. Хрюкин. — А. 3.) Кажется, небольшой десант, но и он потребовал организации чёткого управления и всестороннего обеспечения, а в результате десантники оттянули на себя часть сил противника, что позволило 9-й армии перейти в наступление».
— Николай Герасимович, у меня создалось впечатление, что вы весьма легко решаете свои флотские проблемы, или были трудности? — спросил Молотов.
— Были трудности, и немалые, Вячеслав Михайлович, особенно по Северному флоту, когда туда, в наши порты Архангельск и Мурманск, стали приходить союзные конвои с грузами. И я не раз обращался к вам за помощью: то в портах не хватало подъёмных кранов и корабли разгружали вручную моряки Северного флота, то адмирал Головко просил дать ему самолёты, чтобы прикрыть конвои и Мурманск от воздушных налётов, то у командующего Северным флотом адмирала Головко не было топлива, чтобы снабдить им корабли союзников. У меня от всего этого болела голова, — признался Кузнецов, — и я благодарен вам, что вы поддерживали меня как наркома...
— Кстати, об адмирале Головко, — прервал его Верховный. — На днях он звонил мне и доложил о проблемах, которые крайне волнуют его. Вот уже седьмой месяц, как не идут в наши северные порты союзные конвои, а к пространству Северной Атлантики по-прежнему прикована немалая часть боевых сил Северного флота, хотя эти силы позарез нужны для защиты подходов к Арктике и коммуникаций в Карском море. Тем, что конвои союзников к нам не идут, воспользовалось немецко-фашистское командование, — недовольным тоном продолжал Сталин. — По словам адмирала Головко, оно сняло часть своих подводных лодок дальнего действия с коммуникаций Атлантического океана и направило их против Северного флота с задачей проникнуть в Карское море. Что делать адмиралу Головко? Может, подскажете, товарищ Кузнецов?
Наркому ВМФ словно отвесили пощёчину. Но он не растерялся, а, подавив в себе вспыхнувшую было бурю, своей волевой выдержкой загасил её и, передохнув, произнёс:
— Сейчас я не отвечу, надо ещё кое-что проанализировать по корабельным силам Северного флота, а позже готов вам доложить.
— Может, вы что-нибудь скажете нам? — Сталин поднял с места генерала армии Антонова. — Генштаб что-то делает в этом направлении?
— Да, но мы в Генштабе ещё не обсудили эту проблему до конца, — ответил Антонов. — И с наркомом ВМФ мне нужно переговорить. Если требуется срочно, товарищ Сталин, то свои предложения Генштаб доложит вам завтра.
— Завтра к 18.00 вам и наркому ВМФ Кузнецову быть у меня, — распорядился Верховный. — Я продолжу разговор о звонке адмирала Головко. — Он взял со стола стакан с боржоми и немного отпил. — Вторая проблема командующего Северным флотом тоже сложная, но решить её мы должны, товарищи. Головко просит дать ему самолёты, чтобы надёжно прикрыть Карское море, а также предупредить нападение немецких подводных лодок на конвои. Кстати, товарищ Кузнецов, адмирал Головко говорил вам об этом?
— Говорил, товарищ Сталин, но у авиации ВМФ нет таких резервов, — объяснил нарком ВМФ. — Я попытался замолвить слово перед командующим ВВМ Красной армии генералом Новиковым, но он сказал, что этот вопрос надо решать с вами, товарищ Сталин.
Верховный резко вскинул брови.
— А ко мне прийти не решились? — усмехнулся он в усы.
— Если честно — да, не решился, вы с Генштабом как раз обсуждали действия Центрального и Воронежского фронтов на Курском направлении, и я не стал вам мешать.
Сталин нажал на столе кнопку звонка, и тотчас в кабинет вошёл генерал Поскрёбышев.
— Где сейчас командующий ВВС Красной армии генерал Новиков? — спросил он. — Не на Западном ли фронте?
— Там, — подтвердил Поскрёбышев. — А что?
— Свяжитесь с ним и передайте, чтобы завтра в час дня он был у меня.
— Будет исполнено! — козырнул генерал и вышел.
Сталин взял со стола трубку, выбил из неё пепел и стал набивать её табаком из разломленной папиросы. Прикурил и, раскурив трубку, снова заговорил:
— Вот что, нарком Военно-морского флота. У меня родилась хорошая мысль — вызвать в начале октября адмирала Головко в Ставку. Послушаем его отчёт о действиях Северного флота, тогда же и решим, чем ему помочь. Вы, Николай Герасимович, скажите об этом Арсению Григорьевичу, а вы, Алексей Иннокентьевич, подготовьте справку по Северному театру боевых действий. А мы с Вячеславом Михайловичем напишем Черчиллю о союзных конвоях, когда, наконец, к нам пойдут их транспорты с ценным для нас грузом. После трагической гибели конвоя PQ-17 Черчилль прекратил отправку конвоев до наступления полярной ночи. Теперь важно убедить его, чтобы
