И все же весьма показательно, что все без исключения древнейшие герои — цивилизаторы народов Центральной Америки так или иначе связаны с птицами и змеями. Как и Итцамна, Вотан, по-видимому, принадлежал к жреческой ветви чанов, или «Змеев», являвшихся «выходцами из страны Чивим».
Но что же означает «выходцы из страны Чивим»? Ответ на этот вопрос мы сможем получить лишь тогда, когда проследим весь маршрут одиссеи Вотана вплоть до его исходной точки.
Была ли Куба перевалочным пунктом?
По преданию, на заключительном этапе своей одиссеи Вотан отправился в путь из Валюм-Вотана, «земли Вотана», которую Ордоньес уверенно отождествлял с Кубой и, в частности, с Гаваной. Как мы уже знаем, аббат Брассор де Бурбур еще в 1857 г. писал, что: «современные путешественники уверяют, что собственными глазами видели изваяния, высеченные на скалах, и развалины каких-то построек вокруг Гаваны, что несомненно свидетельствует о наличии на острове в древности достаточно цивилизованного населения». Я доказал, что именно Куба, скорее всего, была древней прародиной правящей элиты и древнейших предков многих культур племен Центральной Америки. Кубу можно отождествить с легендарной Анталией, Островом Семи Городов, одним из Гесперид и, что особенно важно, со столицей островной державы атлантов. Поэтому меня нисколько не удивляет, что Вотан перед отплытием к Американскому материку вполне мог основать на Кубе нечто вроде небольшого поселения или колонии. К сожалению, у нас нет никаких данных о том, каким образом Ордоньес пришел к столь важному выводу о роли Кубы, хотя вполне возможно, что память об этом могла сохраняться в преданиях тцендалей или юкатекских майя.
Тем не менее упоминание Ордоньесом одиссеи Вотана свидетельствует о том, что Куба служила для чужеземцев своего рода перевалочным пунктом и что Вотан со своими спутниками прибыли из очень отдаленных краев, возможно даже — с другого берега Атлантики. Так, например, мы знаем, что, отплыв от берегов Валюм-Вотана на обратном пути на родину, он должен был вначале миновать так называемую «Обитель Тринадцати Змеев». Отсюда он продолжал плавание в Валюм-Чивим, которую тот же Ордоньес отождествляет с Израильским царством эпохи правления царя Соломона, то есть ок 970 г. до н. э.
Если допустить, что Вотан действительно прибыл на Кубу и в Мексику из некой далекой страны на востоке, где же тогда могла находиться пресловутая «Обитель Тринадцати Змеев»? Некоторые авторы полагают, что это были тринадцать островов, составляющих Канарский архипелаг. И хотя вполне возможно, что Вотан во время своих трансатлантических плаваний наведывался на Канарские острова, в самом названии подразумевается скорее всего не 13 отдельных островов, а некое место, где жили 13 «Змеев», являвшиеся, возможно, родственниками Вотана и происходившие от общего с ним предка. Более того, в Канарском архипелаге на самом деле насчитывается семь основных островов, и древним географам (см. главу V) были известны лишь шесть из них.
В поисках страны Валюм-Чивим
Единственным ключом к загадке местонахождения прародины Вотана, которым мы располагаем, остается ее название — Валюм-Чивим, «земля Чивим». Так как Вотан, по преданию, был «выходцем из страны Чивим», это название могло относиться либо к его непосредственным предкам, либо ко всем жителям той страны. Брассор де Бурбур в свое время предпринял попытку (правда, закончившуюся неудачей) найти корень этого слова в одном из языков индейцев Центральной Америки. С другой стороны, Ордоньес полагал, что Чивим — это название одного из доизраильских народов, жившего в Палестине и известного также под именем хивитов. Хивиты занимали территорию Северного Ханаана и Иордании, и их часто путают с хиттитами, народом анатолийского происхождения, также занимавшим часть Ханаана. Считается, что хивиты были связаны узами родства с другим народом, населявшим Ханаан, — хоритами; вполне возможная версия этого названия — хурриты. Этот народ населял Ханаан в XV–XIV вв. до н. э., то есть именно тогда, когда египтяне называли эти земли Хуру.
Возможно, что Ордоньес оказался прав, предполагая, что Вотан был хивитом. Однако мы не располагаем независимыми источниками, способными подтвердить или опровергнуть эту гипотезу.
Совсем другую версию предлагает в своей книге «Добрые боги и каменные лики» Констанция Ирвин, утверждающая, что Чивим происходит от семитского корня Чна, представляющего собой греческое название Ханаана, родины финикийцев. Она также замечает, что слово «Чивим» удивительно созвучно названию Читим или Киттим, данному в библейской книге Бытия потомкам Иавана, отпрыска Иафета, сына Ноя.
Ученые стран Средиземноморья высказывают предположение, что библейский Читтим мог иметь какое-то отношение к финикийской колонии на Кипре, которая носила название Китион. Вполне возможно, что так оно и было. Однако мы знаем, что название Читтим первоначально относилось вообще ко всем финикийцам, а впоследствии превратилось в особый термин, который мог использоваться для обозначения любой финикийской колонии, сумевшей достичь процветания и стать сильной морской державой после падения в начале VI в. до н. э. легендарных Тира и Сид она.
Быть может, Вотан и его спутники, облаченные в длинные ниспадающие одежды, в самом деле были финикийцами? Такая теория практически не встречает возражений, особенно если вспомнить, что имеется немало аргументов в пользу мнения о том, что в I тысячелетии до н. э. иберо-финикийцы и карфагеняне действительно посещали Америку. Однако и эта гипотеза не свободна от известных несоответствий.
Во-первых, финикийцы и карфагеняне были прежде всего мореплавателями, торговцами и коммерсантами, а никак не великими цивилизаторами. Вместо того чтобы основывать огромные империи, они все свои усилия сосредотачивали на расширении сети торговых путей и, портов. Практиковавшаяся ими «немая» торговля, описанная еще Геродотом, является типичным примером того, что они заботились в первую очередь о коммерческой выгоде, не оказывая сколько-нибудь благотворного влияния на судьбу тех культур и цивилизаций, с которыми они имели деловые контакты. Во-вторых, и это особенно важно для нас, ни у финикийцев, ни у карфагенян никогда не было культа змеи.
Важнейшими культовыми символами в религии финикийцев были бык, посвященный богам Элю и Баалу, корова, посвященная богине Баалат, Владычице Библоса, и лев или сфинкс, посвященные богине Рути. И лишь богиня плодородия Астарта ассоциировалась с символом змеи, и именно она была наиболее вероятной «родственницей» Евы древних евреев (см. ниже). Что касается карфагенян, то у них священным животным почитался овен (баран), посвященный самому Баал-Гаммону. Кроме него, единственным животным, пользовавшимся почитанием у карфагенян, был конь. Он был не только эмблемой самого Карфагена; резные изображения конской головы украшали носы карфагенских кораблей и считались символами удачи в дальних морских странствиях.
Сыны Змеи
Если мы попытаемся найти у народов восточного Средиземноморья примеры особого почитания, культа или даже обожествления змея, мы можем сразу же обратиться к истории евреев. Именно евреи видели в змее символ мудрости и одновременно возмездия, поскольку он всегда ассоциировался у них с законодателем Моисеем. Не менее важно, что змей превратился в своего рода персонификацию греха и зла благодаря той роли, которую он сыграл в истории грехопадения Адама и Евы в Эдемском саду[43]. В этом качестве он воспринимался как антропоморфное существо, осужденное вечно «ползать на брюхе» за то, что он соблазнил Еву совершить первый в истории грех.
