«…В Лбищенске казаками были взяты все списки и командный состав, а также коммунисты. Были вызваны по спискам в количестве 400 человек и на р. Урал расстреляны, немногим пришлое» убежать, спасаясь вплавь через реку. Во время паники красноармейцы метались по улицам, а в это время их рубили казаки беспощадно. С горстью красноармейцев Чапаев было сгруппировался около р. Урала, будучи ранен и окружен казаками, бросился в р. Урал».[279]
По данным С. Балмасова, потери красных в Лбищенске составили убитыми до 1500 человек и пленными — 800. Немало утонуло при переправе через Урал или было убито на другом берегу. Всего же, по подсчетам Балмасова, красные потеряли не менее 2400 убитыми и пленными. Общие потери сводного казачьего отряда составили 118 человек. В Лбищенске были захвачены радиостанция, пулеметы, четыре аэроплана, а также обмундирование, продовольствие, обозы и снаряжение на две дивизии. Были и другие трофеи. Полковник М. И. Изергин отмечал: «По — видимому, в Лбищенске штаб группы Чапаева располагался не без удобств и приятного препровождения времени, в числе пленных, — или трофеев, — оказалось большое число машинисток и стенографисток. Очевидно, в красных штабах много пишут…
Прежде чем продолжить наш рассказ, вспомним о летчиках, находившихся в Лбищенске. Ддя этого воспользуемся статьей В. Пешкова и М. Хайрулина «Авиационные формирования Уральской Армии: 1918–1919 гг.». Они приводят рассказ пулеметчика 26-го авиационного разведотряда С. П. Абрамова:
«5 сентября с. г. я находился в отделении Отряда и в момент появления противника, я находился на квартире. О приближении противника нам ничего известно не было, т. к. посты пехотных частей были сняты на рассвете и, таким образом, противник ворвался в город крайне неожиданно, заняв в первую очередь линию, прилегающую к городу, захватив аэродром, на котором находились все самолеты отделений (26 и 30 авиаотрядов). Находившийся на посту, около помещения, в котором находился командир отделения военный летчик т. Железное, летнаб т. Олехнович, начальник опер, отдела 25 дивизии тов. Богданов, мотористы тт. Жердин, пом. мотористы т. Пугачев, Рожков, полит, сотрудник т. Шилкини 12 аэродромных, т. Самсонов (часовой у нашего жилого помещения), дал знать о случившемся и мы немедленно разделились по группам, одна из коих с винтовками бросилась к аэродрому (состоявшая из большего числа), а вторая группа в несколько человек примкнула к общей цепи гарнизона, предварительно оказав мне помощь в установке одного пулемета около ворот. При сем отправившаяся к аэродрому группа тоже взяла один пулемет для защиты самолетов, но, как мне известно, этим красноармейцам достичь аэродрома уже не представилось возможности, ввиду значительного количества подошедшего противника, который даже не дал им возможности возвратиться обратно. В этот момент я остался совершенно один, с пулеметом «Гочкиса», подошедший товарищ красноармеец помог мне донести пулемет до угла улицы, где он и был снова установлен, в этот момент подошел и тов. моторист нашего отряда т. Жердев, который помог мне пронести его далее, т. к. с прежнего места не представлялось возможным открыть с большим расчетом огонь по противнику. Между этим наша красноармейская цепь удалялась все далее и далее — к реке Уралу и мне необходимо было присоединиться к ним. За весь промежуток этого времени я открывал неоднократно огонь по противнику, но постепенно терял силы, т. к. пулемет я уже все время вынужден был переносить один. Затем в момент моего присоединения к цепи я увидел своих товарищей по отряду: Жердина, Широкова, Пугачева, Веригу, Кузнецова, Доронина, Соболева и Стукалова. В этот же момент противник стал нас забрасывать из бомбомета и мы отвечали до последнего патрона из винтовок и пулемета; когда же патроны как нами, а также тов. красноармейцами пехотных частей были все расстреляны, а помощи как патронами, а также людьми не было, то чтобы не попасть в плен, мы немедленно совершенно разделись, и под обстрелом противника бросились в Урал, чтоб вплавь добраться до следующего берега. До этого, как я припоминаю, когда мы находились в цепи, в 8 часов утра приблизительно, появился неприятельский самолет «Фарман-30», который, сделав два круга над городом, спланировал на занимаемый нами аэродром. Когда мы уже переплыли Урал, то этот же самолет поднялся снова и, сделав один круг над городом, спланировал на прежнее место. Относительно нашего самолета и летчика Артамонова мне ничего не известно. Предполагаю, что вылетел позже 8 часов утра из Уральска, он, не зная о случившемся, спланировал на наш аэродром…»
В воспоминаниях С. П. Абрамова речь идет о летчике 26-го авиаотряда Г. П. Артамонове, который утром 5 сентября прилетел из Уральска и сел на аэродром в Лбищенске, уже занятый противником. Всего казаки захватили в Лбищенске 4 самолета: по два из 26-го и 30-го авиаотрядов. В плен попали летчики Г. П. Артамонов, СВ. Бейер, И. С Железное и Коваленко, летчик — наблюдатель П. М. Олехнович и 29 военнослужащих из состава обоих отрядов. Летчики Железнов, Артамонов, Олехнович и Бейер были приняты на службу в 10-й авиационный отряд противника. 3 октября 1919 г. Олехнович и моторист Жердин решили бежать к красным. Однако Олехнович, не имея навыков в пилотировании, не справился с управлением, и самолет на взлете скапотировал. Олехнович вывихнул ногу, а Жердин отделался легкими ушибами. Зная, что не миновать расправы казаков, Олехнович, сняв с турели разбитого самолета пулемет, застрелился. 10 ноября 1919 г. Железнов получил задание перегнать одноместный истребитель «Ньюпор-23» в Гурьев, но бежал на нем к красным и позже за это был награжден орденом Красного Знамени. Артамонов также решил перейти к красным, но был пойман и расстрелян (по другим данным — зарублен). Бейер в январе 1920 г. в Гурьеве попал в плен к красным и продолжил службу в 30-м авиаотряде.
Итак, мы располагаем как минимум пятью версиями гибели Чапаева: первая — он погиб у самой воды; вторая — Василий Иванович, переплывая Урал, утонул; третья — красноармейцы, помогавшие начдиву, потеряли его из вида на середине реки; четвертая — Чапаеву помогали четыре красноармейца, двое погибли в воде, один сумел выбраться на противоположный берег (куда делся четвертый, неясно), а Василий Иванович был убит пулей в голову у этого берега; пятая — начдиву помогали четыре человека, умер он на другом берегу, где и был похоронен.
В связи с тем, что истина гибели В. И. Чапаева так и осталась неизвестной, то ее место заняли легенды. Об одной из них рассказал С. Шабуцкий в статье «Легендарный начдив»: «И опять легенды не дали Чапаеву погибнуть. Вот он под огнем переплывает бурный Урал, скрывается в кибитке у старого киргиза, потом ему приводят коня, достают шашку, и, когда белые совсем уже начинают одолевать наши войска, он неожиданно появляется во главе эскадрона. Бой закончился победой, Чапаев попрощался с друзьями и ускакал в степь — так гласит легенда». Краевед из Челябинска Н. Шибанов поведал журналистам следующую историю:
