Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 146
директоров министра экономики Андрея Нечаева в классической стратегии традиционных крайних значит нарушить хрупкое равновесие между лоббирующими группами».
Ценю юмор журналиста, но нам было не до шуток. А такого рода статьи о том, кто будет отдан на заклание, кто ответит за слезы народа, кто будет следующим, пресса печатала регулярно. Журналисты очень любили смаковать эту тему, что создавало для кабинета министров тяжелый психологический климат на фоне тех многочисленных проблем, которые нам и так приходилось решать.
Другой темой, которая долго муссировалась прессой, хотя проблема здесь действительно существовала, было назначение в правительство представителей директорского корпуса в лице Шумейко, Хижи и Черномырдина и их противопоставление членам экономической команды Гайдара. Как только эта тройка была назначена, тот же «Коммерсантъ» написал 8 июня 1992 года в статье «Новый этап реформы – к власти приходят директора», что у вновь назначенных вице-премьеров Шумейко, Хижи, Черномырдина несколько иные, не совпадающие с министрами внешнеэкономических связей Петром Авеном и экономики Андреем Нечаевым представления о проведении экономической реформы. Далее шел откровенный намек: «Много раньше не вписывались в новый этап реформ экономические взгляды Владимира Лопухина» (первого освобожденного Ельциным члена команды).
Возвращаясь к предсъездовской политической ситуации, отмечу, что нам становилось все более очевидно, что ничего хорошего предстоящий съезд нам не сулит. Появлялось некоторое ощущение предопределенности крупных перемен в правительстве, которые произойдут на съезде. Более того, в прессе уже активно начал дискутироваться вопрос о том, повлекут ли за собой эти перемены изменения в курсе реформ. При этом многие склонялись к высказанной тогда Григорием Явлинским мысли, что от правительства уже ничего не зависит, что идет борьба не за экономический курс, а лишь за власть, поскольку «все процессы заявлены, идут с большой скоростью, и остановить их ни у кого не хватит силы».
Мы же были далеки от подобного оптимизма. Необратимость реформ, к сожалению, обеспечена еще не была. Конечно, экономика во многом уже была либерализована, но еще оставались весьма существенные административные ограничения, которые мы постепенно старались убирать.
Только-только была введена конвертируемость рубля, но еще многое нужно было сделать для его укрепления. Лишь в самом начале находился процесс накопления валютных резервов страны. Мы только приступали к активной структурной политике. Еще предстояла борьба за демонополизацию экономики. Стали появляться лишь первые элементы активной инвестиционной политики, которую нужно было еще реализовывать. Не начал работать закон о банкротстве. Впереди была борьба за перепрофилирование и закрытие нерентабельных предприятий, которые к этому времени лишь выявились в результате мер по либерализации экономики вообще и либерализации цен в частности. И самое главное: только начала разворачиваться массовая приватизация. Еще предстояло появиться реальным собственникам, без чего рассчитывать на необратимость реформ не приходилось. И для нас крайне важно было пройти по намеченному пути как можно дальше, чтобы действительно сделать реформы необратимыми. Даже в 1996 году накануне президентских выборов все здравомыслящие люди понимали, что реформы в случае прихода коммунистов к власти довольно легко можно было свернуть. Именно поэтому Ельцин вновь победил, несмотря на его крайне низкую популярность на начальном этапе предвыборной борьбы. А тогда, спустя всего год после начала реформы, опасность поворота вспять реально была угрожающей.
Одним словом, нам предстоял еще непочатый край работы. Поэтому мы считали, что должны сделать все для сохранения команды, проявить максимум корпоративной солидарности. И по мере приближения VII съезда мы, во-первых, стремились наладить какой-то диалог с наиболее разумной частью депутатского корпуса, а во-вторых, старались дать понять, что в случае смещения Гайдара из правительства уйдет и весь его экономический блок. С одной стороны, это было совершенно искренним выражением нашей моральной позиции, а с другой – известного рода политической хитростью, связанной с историей предыдущего съезда. Тогда, как мы помним, оппозиция оказалась совершенно неготовой взвалить на себя груз ответственности за экономическое развитие страны, показала отсутствие у нее и реальных кандидатур на наше место, и какой-то серьезной, реализуемой программы. Конечно, к концу 1992 года ситуация существенным образом изменилась, но тем не менее угроза коллективной отставки еще была для нас неким оружием, которое мы активно использовали, тем более что журналисты поднимали эту тему и то и дело обращались к нам с подобного рода вопросами.
Жесткая конфронтация на VII съезде
Но вот начался съезд (он продлился в итоге целых 14 дней), и стало ясно, что на нем могут быть приняты решения, совершенно неприемлемые для президента. Стали предприниматься попытки не только разрушить экономическую политику, но и вывести из-под президентского контроля силовых министров. Это особенно болезненно воспринималось Ельциным, поскольку такой поворот дел мог лишить его влияния на политические процессы и способности обеспечивать политическую стабильность в стране.
Все чаще на съезде поднимался вопрос о нелегитимности правительства, так как Гайдар являлся всего лишь исполняющим обязанности премьера. Правда, мы и сами были заинтересованы в том, чтобы покончить с подобной неопределенностью. И с этой точки зрения выступали за проведение голосования по кандидатуре премьера, поскольку оно было бы, естественно, и голосованием по вопросу о доверии правительству. Поэтому мы резко активизировали проводившуюся еще на стадии подготовки к съезду работу с различными депутатскими фракциями. Мне, в частности, были поручены контакты с фракцией промышленников. Хлыстун работал с аграриями. Салтыков встречался с депутатами, представлявшими науку. К этой работе подключились также Авен и Чубайс. Шли активные контакты с главами регионов, в которых приходилось участвовать также министру финансов Барчуку, поскольку региональные лидеры обычно имели дело в основном с Минэкономики и Минфином. Кстати, многие регионы тогда поддержали Гайдара и, соответственно, правительство в целом.
На фоне нашей активной работы с депутатами и состоялось выступление Гайдара. Я помню, что, прекрасное по форме, это выступление на многих произвело сильное впечатление своей яркой публицистичностью, убедительностью логики и аргументации. Даже недруги Гайдара хотя и вяло, но аплодировали ему. Гайдар дал широкий анализ того, что было уже сделано, и изложил разработанную к тому времени программу правительства на 1993 год. Поскольку одной из наших задач было тогда нейтрализовать оппозицию со стороны «Гражданского союза», Гайдар подчеркнул, что часть их наработок включена в правительственную программу. Конечно, в этом было некоторое лукавство. Мы действительно вынуждены были тогда вести определенные согласования своей программы с «Гражданским союзом», но реально включили в нее лишь те его предложения, которые ложились в логику наших действий. При этом мы частично использовали фразеологию наших оппонентов, давая понять, что авторство этих элементов программы принадлежит «Гражданскому союзу», но по принципиальным вопросам правительство ни на какие уступки не пошло. В связи с этим на съезде возник конфликт. Нам было заявлено (честно говоря, справедливо): как же так, вы
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 146
